Беседы со специалистами. Татьяна Визель

необходимо, т. е. оно отграничивает дефект, статичный по своей природе, не имеющий прогредиентного течения, от болезни, картина торой может постоянно меняться. К тому же ценно подчеркивание Выготским того, что в термин «дефект» нельзя вкладывать негативного значения. Дефективное дитя нельзя рассматривать как здорового ребенка минус или плюс в данном контексте? дефект. При наличии врожденного дефекта непременно вступает в силу тенденция к гиперкомпенсации. Она же, в свою очередь, может достичь таких масштабов, что разовьются феноменальные экстрасенсорные способности. Удивительно, но сам термин экстрасенсорные способности, так дискредитированный в наши дни, введён тоже Выготским. Один из американских психологов замечательно точно назвал Выготского «Моцартом от науки».

      При жизни Л.С.Выготского, начиная с семидесятых годов прошлого столетия, его много критиковали. Досталось ему и за нестандартность идей, и за педологию, которую, кстати, он пытался внедрить вместе с А.Р. Лурией. Злосчастная педология подвергалась особенно резким нападкам. Но ведь что такое педология? Это симбиоз психологии и педагогики. Что же тут плохого? Конечно же, ничего. В чём же тогда дело? Как всегда, это результат того, что полученные в ходе экспериментов данные противоречили господствующим общественно-политическим установкам.

      Педология выявляла существенные различия в уровне психического развития детей разных социальных сред (в частности, городской и сельской), а также их зависимость от этнической принадлежности ребенка. Это противоречило лозунгам всеобщего равенства. Возможно, что эти гонения тоже ускорили кончину замечательного ученого.

      Я опасаюсь вдаваться в политическую подоплёку опалы Выготского со стороны официоза. Тем более, что это никак не мешает преклонению перед ним как перед ученым. В конце концов, такой великий композитор как Вагнер, был страшным антисемитом. Он призывал (открыто!) уничтожить всех евреев, выморить их, как тараканов, – иначе, останься хоть пара этих «тварей», они разведутся снова. Вот так, товарищ Пушкин, гений и злодейство бывают вещами совместными.

      Удивительно, но полезными в смысле профессионального роста нередко являются не только специальные литературные источники, но и многие другие книги, которые мне доводится читать (конечно, в рамках хорошей литературы). Так, давным-давно у Диккенса (уже не помню, в каком романе, по-моему, в «Давиде Копперфильде») мне встретилось замечательное описание последствий инсульта (потерявшая речь тетушка Тротт). Возникло чувство гордости, что вот здесь я профессионал и могу по достоинству оценить достоверность описания. А чего стоит одна «Алиса в стране чудес», где все мысли-перевертыши Л. Кэррола можно примерить в качестве различных функций здорового и больного мозга? А как замечательно сказано у сербского писателя Милорада Павича, который придумал героя с перевернутыми глазами, т. е. с бровями, расположенными под ними: «Под взглядом таких перевернутых глаз, –