Лан-Эа, властитель небес. Том второй. Елена Александровна Асеева

но и удерживал в одной руке и на кончике длинного схожего с плеткой хвоста еще два блюда, заставленных тарелками, мисочками, блюдцами, плошками полными еды. Посему я, поглядывая на него, порой ухмылялся, ибо со стороны казалось, что слуга Раджумкар Анга Змидра Тарх боялся, что его хозяина объедят, потому нагрузился кушаньями впрок. Хотя сам амирнарх наблюдаемо не прикоснулся к еде, всего только сидел и пил (в том, поддерживая главного дхисаджа) сыровец.

      Из слуг ноне за столом находились, не говоря о халупниках велесвановцев Туви и Хшоне, лишь Наэль и Нурсиз, Янь-ди прабха отослал. Так как, предпочитая его иным своим челядинам, старался укрыть от гнева Ананта Дэви. Поелику, в последний раз пребывания сурьевича на Пятнистом Острожке, Янь-ди не удачно вклинился в спор. Кой состоялся между Камалом Джаганатхом и Ковин Купав Куном и касался, с очевидностью меня, посоветовав им осведомиться о моем мнении и лишь опосля принимать какое-либо решение. Это, так молвить, вклинивание в разговор вызвало не только в Чё-Линге гнев (который стоил Янь-ди долгим сроком отсутствия в чертогах по причине полученных побоев), но и в Камале Джаганатхе, оный уведомил челядина, что в следующий раз просто отправит его на переплавку, как испорченный материал. Так как все прислуживающие Ананта Дэви существа, создания подчинялись ему безоговорочно, и лишь некие (в том числе главный дхисадж и, как я понимаю, Арун Гиридхари) могли вступать с ним в спор, тем паче давать советы. С тех самых пор Ларса-Уту старался всяк раз отослать Янь-ди коль мы втроем (считая Ковин Купав Куна) кушали в его чертогах, тем самым боясь потревожить главного дхисаджа, также в том предупреждении поддержавшего сурьевича.

      Сегодня за столом ощущалось напряжение, которое привез с собой Ананта Дэви. Потому почти не говорилось и не елось. Кушали всего-навсе прабха и сурьевич. Арун Гиридхари притронулся лишь к каким-то фруктам, и даже, как я, почти ничего не пил, сделав, может, глоток или два из кубана с соком. Камал Джаганатх почасту поглядывал в мою сторону и неизменно, что-то шумно проигрывал своими ноздрями Туви, посему последний, отправляясь к столу, брал какое-либо небольшое блюдо с едой, и, принося ко мне, низко подергивая головой, предлагал искушать.

      – Да, не буду я… Не хочу! Камал Джаганатх скажите ему, чтобы убрался, – сердито проронил я, когда халупник в очередной раз принес мне, то ли студня, то ли мясо под взваром, попытавшись даже пристроить удлиненную тарелку на, итак, переполненный поднос, парящий несколько правее меня, почитай над подлокотником кресла. И тотчас не столько даже Ананта Дэви, сколько Арун Гиридхари, что-то шумно дыхнул по велесвановски (нынче без птичьего напева и даже без однократной трели). И Туви, не мешкая, подцепив принесенную посуду одной рукой, качнул вниз свою уплощенно-узкую, удлиненную голову, завершающуюся длинным мягким хоботком, одновременно, согнув шею и качнув повислой кожей, образующей складки возле плеч, таким образом, изобразив