Лан-Эа, властитель небес. Том второй. Елена Александровна Асеева

Джаганатх толком не договорив, резко прервался, и принялся тяжело, шумно дышать так, что не просто заколыхались, а, прямо-таки, рывками задергались овально-спаянные между собой черной перегородкой борта двух широченных впадин, заменяющих ему нос, да заколебалась тончайшая, плетеная сеть образованная двумя серебристыми придатками, вылезающими из макушки его головы и спаивающихся с височно-нижнечелюстными суставами. Посему я сразу понял, отчего Ананта Дэви психовал на взлетно-посадочной полосе и в оскуе, не в силах даже взять себя в руки, да и сам, чувствуя, как слегка похолодела моя кожа, понизив голос, спросил:

      – Я умер? Как?

      – Я этого не видел… Но сеча вспыхнула именно по причине вашего отсутствия и, по всему вероятию, вашей гибели, мой уникальный мальчик, – проронил Ананта Дэви и сейчас его густой бас зазвучал весьма высоко, подобно тому, как звучала струна гуслей, ровно он толковал со мной на гиалоплазматическом языке.

      – Откель же появилось сие ответвление? Ведь ВианикшиДамо, как и иным маткам-маскулине, не дано их создавать. У них отсутствует способность влиять и смыкать настоящее-грядущее, лишь просматривать нить времени, – молвил я, ощущая, как холодок, правящий на моей коже, принялся распространяться на прахар полосы, и с тем остужать мое волнение, делая меня предельно спокойным, невозмутимым к панике.

      Камал Джаганатх на мои вопросы не ответил, лишь тягостно качнул головой. И колыхнулись на спине заплетенные в толстые косички густые оранжевые волосы сурьевича, на кончиках унизанные небольшими пурпурными камушками, вроде в отличие от меня тот вспять терял присущую ему уравновешенность. Посему с той же дрожью голоса он произнес:

      – Да, вы правы, Лан-Эа, у маток-маскулине сих способностей нет. Как и николи их не было у вашего отца ли, матери. СансарРуевитПраджапати-джа мог тока выбирать наилучшие вариации ветвей времени, отсекая все инаковые, этак, действуя вельми удаленно. А создавать нити, покрывало самих судеб созданий, существ доступно всего-навсе, – он прервался на самую толику и я увидел, как его слегка качнуло от волнения. – Всего-навсе Праматери Галактики.

      – Праматери Галактики, – незамедлительно повторил я за сурьевичем, сейчас ощущая, как завибрировала придерживающая меня за плечо его правая рука, с тем колыхнув не только материю опашня, но и всего меня. Потому я качнулся не столько даже от собственной слабости, сколько от слабости Ананта Дэви.

      – Да, токмо Праматерь Галактика способна творить нити времени, паче никто, – протянул Камал Джаганатх и голос его на последнем слове сник, как и сам он весь. Ровно всего только упоминание об этом Творении приводило его в ужас. Я внимательно вгляделся в темно-лиловые глаза сурьевича, единожды примечая в них особое беспокойство и теперь прицельно (не открывая рта) послал на него свой вопрос о Праматери Галактики, которую порой он при мне упоминал,