Вчера. Фелисия Йап

я решил остаться дома. Даже отменил встречу с волонтерами из группы поддержки, чтобы за ней присматривать. Слава богу, она все время оставалась в постели, и в целом день прошел неплохо.

      – Что с ней было не так?

      Я чуть не вою. Факт: состояние Клэр изводит меня уже много лет.

      – Если вам так нужно знать, инспектор, – говорю я со вздохом, – то моя жена страдает депрессией. Временами ее поведение становится плохо предсказуемым. И кстати, буду очень благодарен, если вы сохраните это в тайне. Мне бы не хотелось, чтобы пресса узнала о… гм… проблемах со здоровьем моей жены.

      Ричардсон кивает и, нахмурившись, помечает что-то у себя в блокноте.

      – Значит, вы и миссис Эванс весь вчерашний день провели дома?

      – Да.

      – Что еще вы делали, кроме того, что присматривали за ней?

      – Я попробовал писать за кухонным столом, пока Клэр отдыхала наверху. Но выяснилось, что это непродуктивно. Тогда я решил заняться канцелярской работой у себя в кабинете и навещать Клэр примерно раз в час.

      – Что значит «канцелярской»?

      – Таблицы. Письма. Все, что не требует вдохновения.

      – Что же вас вдохновляет, мистер Эванс?

      – Обычная жизнь. Самые простые вещи.

      – Например, матримониальные разборки? Не они ли послужили вдохновением для сцены в книге «На пороге смерти»? Когда протагонист Гуннар ссорится со своей женой Сигрид всего за два дня до смерти их ребенка?

      Выходит, детектив читал мой роман.

      – Невозможно сказать в точности, как именно жизнь влияет на романы. – Фраза прозвучала резче, чем я предполагал.

      – Как вы следите за тем, что вас вдохновляет?

      Факт: по какой-то причине только моно задают мне такие вопросы на писательских фестивалях. Не знаю почему, – возможно, это связано с их чувством неполноценности. Но разве детектив может быть моно? Как бы то ни было, придется дать ему дежурный ответ, один из тех, что у меня всегда наготове.

      – Записываю в дневник, разумеется. Все. Все, что поражает, раздирает душу, кажется абсурдом.

      – Как вы следите за тем, что уже написали, когда работаете над романом?

      – Просто листаю назад, если чего-то не помню.

      – Почему тогда Гуннар у вас на одной странице родом из Варберга, а на другой – из Вальберга? Один город – в Норвегии, другой – в Швеции.

      Я смотрю на детектива, разинув рот. Факт: я наткнулся на эту опечатку через два месяца после публикации – она ускользнула от редакторов. При этом никто из читателей не заметил ошибки – до сегодняшнего дня. Судя по всему, Ричардсон читал роман по-настоящему внимательно. От этого я занервничал в два раза сильнее.

      – Вы хорошо знаете географию Скандинавии, инспектор.

      – Я на четверть швед и на четверть датчанин.

      Я моргаю.

      – Вы не ответили на мой вопрос, – говорит он.

      – Во всех романах бывают… гм… ошибки. Неужели вы тратите все свое время на то, чтобы искать их в книгах?

      – Моя работа – находить трещины в том, что снаружи выглядит целым. – Серые глаза