Название | Тридцать три несчастья. Том 2. Небывалые неприятности |
---|---|
Автор произведения | Лемони Сникет |
Жанр | Книги для детей: прочее |
Серия | |
Издательство | Книги для детей: прочее |
Год выпуска | 2000 |
isbn | 978-5-389-16789-6 |
– Кииб! – крикнула Солнышко, желая сказать что-то вроде: «Я люблю фрукты!»
– Рад это слышать, – продолжал Ниро. – Но только вам все это видеть почти не придется. Чтобы жить в общежитии, вы должны иметь разрешение с подписью кого-то из родителей или опекуна. Но родители у вас умерли, а мистер По говорит, что все ваши опекуны или убиты, или отказались от вас.
– Но разрешение наверняка может подписать мистер По, – высказала предположение Вайолет.
– Нет, наверняка не может, – отрезал Ниро. – Он не родитель и не опекун. Он банковский чиновник, который занимается вашими делами.
– Но ведь это почти одно и то же, – запротестовал Клаус.
– Но ведь это почти одно и то же, – передразнил Ниро. – Надеюсь, после нескольких семестров в Пруфрокской подготовительной вы усвоите разницу между родителями и банковским чиновником. Боюсь, вам придется жить в небольшой лачуге, сделанной целиком из жести. Там нет ни гостиной, ни комнаты для игр, ни библиотеки. Спать вы будете каждый на своей кипе сена, и – никаких фруктов. Место мрачноватое, но, поскольку, по словам мистера По, вам не раз приходилось испытывать неудобства, я решил, что вам не привыкать.
– А вы не могли бы сделать исключение? – вежливо попросила Вайолет.
– Я скрипач! – завопил вдруг Ниро. – Мне некогда делать исключения! Я должен упражняться на скрипке! Так что будьте добры, покиньте мой кабинет и дайте мне работать!
Клаус открыл было рот, желая сказать что-нибудь еще, но, взглянув на Ниро, понял, что без толку уговаривать этого упрямца, поэтому Клаус с хмурым видом последовал за сестрами к выходу, не произнеся больше ни слова. Но когда за ними закрылась дверь, словечко сказал сам завуч Ниро и притом повторил его трижды. Выслушав эти три слова, дети поняли, что он им нисколько не сочувствует: едва они покинули кабинет, как Ниро, считая, что его никто не слышит, сказал: «Хи-хи-хи».
Правда, завуч Пруфрокской подготовительной, конечно, не сказал именно так: «Хи-хи-хи». Когда вы читаете в книге слова «хи-хи-хи», или «ха-ха-ха», или «хе-хе-хе», или даже «хо-хо-хо», это просто означает, что кто-то смеется. Однако в данном случае слова «хи-хи-хи» даже приблизительно не могут описать смех завуча Ниро. Смех был визгливый, смех был скрипучий и какой-то шершавый и даже хрустящий, будто одновременно Ниро жевал жестянку. Но что хуже всего, смех был жестокий. Вообще жестоко смеяться над людьми, хотя и трудно бывает удержаться, если на них, скажем, уродливая шляпа. Но ни на ком из Бодлеров не было уродливой шляпы. Они были просто дети, которые только что услышали неприятные новости, и если бы Ниро испытывал такую