Бог тебе судья. Сергей Федоранич

с Елизаровыми в том лесу похоронено двадцать три тела, – ответил я. – Вы понимаете, что я только что вам сказал? Следователь готовит документы об освобождении, вас не подозревают более в убийствах.

      Роберт Смирнов молчал, глядя в стол. Я недоумевал – в чем же дело? Отчего человек, которому грозило пожизненное лишение свободы, так реагирует на новость об освобождении? Да, обвинения в надругательстве над телами умерших с него никто не снимал, и вина там очевидна и доказана, но по этому преступлению нет наказания в виде пожизненного лишения свободы. Я молча ждал реакции, и она наконец наступила.

      – В США есть такое понятие, как сделка с правосудием. У нас есть что-то подобное?

      – Да, есть сделка со следствием. Но о чем вы хотите рассказать? Следователь и так нашла тела, она в курсе, что есть еще жертвы. Но у нее нет претензий к вам.

      – Как вы думаете, что она скажет, когда узнает, что на телах есть мои отпечатки? Что она будет думать?

      Мне показалось, что я оглох. Как такой маленький человек мог уложить в могилу столько людей? И оказался пойманным на такой ерунде?! Не может этого быть! Я не верил своим ушам. Роберт между тем поднял на меня полные злости глаза и сказал:

      – Если вам кажется, что я шучу, можете дождаться результатов вскрытия и экспертиз. Они найдут там мои отпечатки. Но я думаю, что, когда они их найдут, требовать сделки будет уже поздно. Я никогда не смогу доказать, что этих людей убил не я.

      – Вы знаете, кто их убил?

      – Да.

      – Тогда нужно срочно вызвать Рождественского и вместе придумать, что мы будем делать дальше. Я думаю… Нет, давайте я думать не буду, все-таки ваш адвокат Сергей Юрьевич, ему и решать. Я скоро вернусь.

      Я вышел из переговорной и позвонил Сергею Юрьевичу. Трубку он долго не брал, а когда взял, на заднем фоне приглушено играла музыка и слышался плеск воды. Ну да, конечно, самое время отбыть на дачу и плескаться в бассейне под летним солнышком. Облом, Сергей Юрьевич, труба зовет.

      В СИЗО Рождественский приехал к половине восьмого вечера, когда я уже извелся в ожидании. Час назад у меня села батарея на телефоне, что решительно не позволяло и дальше истреблять резвыми птичками противных зеленых свинюшек в детской игре, которую я любил именно в моменты, когда нужно было убить время. Книги у меня с собой не было, зарядного устройства или powerbank тоже. Охранник в общем зале ожидания читал газету, изредка осматривая помещение, хотя там был только я.

      Меня давно мучает вопрос: ну почему нельзя в таких казенных заведениях сделать приличный ремонт? Почему болотно-зеленая краска обязательно должна быть нанесена на половину стены и пузырями, а оставшаяся часть стены и потолок – побелены серыми белилами, которые отваливаются и трескаются, расползаясь паутиной по всей длине? А мебель? Деревянные стулья со спинками, которые могут сломать и ребра, и позвоночник, до того они твердые и острые. На стульях написано все, что только можно, – и про заключенных, и про судебную систему, и про полицию, даже про адвокатов нашлось место.