Бог тебе судья. Сергей Федоранич

стремления к жизни, никакой воли. Кого может убить это само по себе убитое существо? Муху, да и только.

      Рождественский знакомился с новыми материалами дела, а я сидел напротив Роберта и смотрел ему в глаза. Смирнов спал с открытыми глазами, не может человек так прямо смотреть, даже не моргая. Абсолютно отсутствующий взгляд, пустые глаза без каких-либо эмоций.

      – Вы понимаете, в чем вас обвиняют? – спросил я в который раз.

      Смирнов не реагировал. Я достал из портфеля снимок его картины и положил на стол. Он медленно опустил взгляд на снимок и снова уставился мне в глаза.

      – Это ваша работа?

      Никакой реакции.

      Я взял снимок и сделал вид, что внимательно его изучаю. На самом деле дома я несколько часов провел в Интернете, пытаясь установить жанр, в котором работает Смирнов. Помогла мне Жанна – она сказала, что магический реализм сейчас очень моден и в ее экспозиции есть несколько полотен, но сейчас все они на выставке у Полины и у нее нет даже снимков. Такие работы не фотографируются и не выставляются для онлайн-продаж, только офлайн или через аукцион.

      – У нас очень требовательный автор, – объяснила Жанна. – У него слишком много заморочек. Он запрещает распространение копий даже в целях рекламы и продажи. Но это не помеха, работы идут с молотка практически все, редко когда на его картину один покупатель.

      Я попросил Жанну рассказать мне что-нибудь, чем можно зацепить художника.

      – Если бы вы писали картину для продажи, – начал я заготовленную фишку, – то вам пришлось бы написать к ней объяснение. Ничего не понятно, хотя магический реализм вызывает ассоциации и принятие у любого человека, ведь каждый видит свои страхи в этих сюжетах. Ну вот хотя бы взять каждую деталь в отдельности. Я не думаю, что вы, как автор картины, задумывали целостный сюжет, скорее всего, это мозаика – все взаимосвязано, но у каждого элемента своя история. Что мы видим? Один круг в половину полотна, второй ровно такой же. Темно-бордовые на черном фоне. В центре алая точка. Что это может значить? Закос под Малевича? Мне кажется, вы сделали вещь, но сами еще не решили, что ею скажете. Поэтому, скорее всего, вам и придется писать к ней аннотацию. Конечно, если вас посадят за двойное убийство, цена на картину будет существенной.

      Никакой реакции. О’кей, идем дальше.

      – Я думаю, что вы свою работу еще не закончили. У меня есть подозрение, что на этом полотне должен быть изображен дьявольский пенис, яички вы уже намалевали. Теперь на очереди член, судя по оставшемуся размеру полотна, он либо будет непропорционально яичкам маленьким, либо как у кабана спиралькой. Как будет?

      И снова угрюмое молчание. Я сложил снимок пополам и убрал в портфель. Рождественский оторвался от своих дел и посмотрел на меня с упреком. Расслабьтесь, Сергей Юрьевич, у меня в запасе есть еще кое-что.

      – На самом деле не важно, что вы собирались изобразить на картине. Она – вещественное доказательство, и после суда ее уничтожат. Так что расслабьтесь, ничего писать не придется.

      Глаза Смирнова вспыхнули. Я возликовал