Вечная история. С. Г. Малиновски

ощупывать мою грудь, продолжая свой монолог:

      – Судя по тому, как ты выглядишь, солдат, с солнышком ты и раньше не дружил, а теперь тебе его придётся опасаться. Думаю, полгода гарантировано. И если хочешь, чтобы и дальше всё было хорошо, будешь выполнять то, что я тебе сейчас скажу. Твоё время – ночь. Месяца через три-четыре – вечер и раннее утро. В это время тебе ничего не грозит. Если возникнет необходимость до истечения полугода выйти днём, то – плотная рубашка с длинным рукавом, брюки, закрытая обувь, на руки – тонкие перчатки, на глаза – тёмные очки, на голову – широкополая шляпа. Вид, конечно, не блестящий, но твоё нынешнее состояние к этому обязывает. Дальнейшую информацию получишь от своего командира. Кстати, вот и он, лёгок на помине.

      В палату с каменным лицом вошёл майор. Он посмотрел на капитана Васильева и сухо спросил:

      – Ну что, медицина, как он?

      – В полном порядке, – заверил военврач.

      – Отлично! Товарищ солдат, сейчас вам принесут новую форму – и шагом марш в расположение роты.

      – У него капельница, – напомнил Васильев.

      – Капитан, ты же сам сказал, что у него всё в порядке. Незачем здоровых бугаёв в санчасти держать.

      – Майор, – неожиданно спокойно сказал военврач, вставая, – у себя в роте командуй, а здесь – я начальник. К тому же, как ты его по солнышку тащить собираешься?

      Майор слегка смутился, а Васильев невозмутимо продолжал:

      – Так что выпишу, как обещал, завтра вечером. Ему ещё двадцать флаконов осталось. К завтрашнему утру как раз управимся.

      – Какие же вы, врачи, консерваторы! – буркнул майор.

      – Слушай, Петро, – устало сказал военврач, – я вымотался, время неурочное, твои все дрыхнут. Если тебе так уж неймётся, займись делом – прочти краткую лекцию, а то солдат, похоже, так ничего и не понял. Только коротко, он скоро опять заснёт.

      С этими словами Васильев ушёл.

      Майор медленно прошёлся по палате, зачем-то потрогал штору и только после этого взял стоявший у стола табурет и сел рядом со мной.

      – Жили-были дед и баба… – внезапно начал он.

      – … И была у них Курочка Ряба, – не удержался я.

      – За знание классики хвалю, – задумчиво отозвался майор, – а за то, что перебиваешь старших по званию, в следующий раз схлопочешь по шее. Не было у них курочки, а был внук – Иван-дурак. И везуха у этого Ивана была, скажем, хуже некуда. Мало того, что урод, так ещё и без родителей остался.

      На «урода» я решил обидеться в следующий раз – уж очень хотелось дослушать сказку. Тем более, что, похоже, она меня непосредственно касалась. А майор тем временем продолжал:

      – И захотелось нашему Ване Родине послужить, ратному делу поучиться. И понесло его в военкомат. И служить бы ему в нестроевой части, из которой комиссовался бы он через пару месяцев, но попался он на глаза майору Ермоленко, которому шибко понравился, а тот взял да и утащил его в свою часть. И опять, всё бы хорошо, да вот только ошибся майор Ермоленко, и пришлось ему отдать своего протеже капитану