После любви. Виктория Платова

ну конечно же! Кровь не может быть такой вызывающе яркой, такой однозначной, ее удел – приглушенность, ее удел – полутона. Я судорожно пытаюсь вспомнить, как часто Доминик прибегал к помощи красного (все его работы я изучила до последнего мазка) – ничего убедительного на ум не приходит. Аквамарин – да, кобальт – да, охра – да, умбра – может быть, но кармин никогда не был определяющим цветом Доминика. Доминик всегда его побаивался, всегда был осторожен с ним – и вот теперь, пожалуйста, – перевернул целую банку!..

      – Сейчас не самое подходящее время для визита, Саша́.

      – Вымой руки и приведи себя в порядок. – Так просто я не сдамся! – Мы подождем.

      – Не стоит. Разве что потом. Позже.

      Ситуация – глупее не сыскать, представляю, что думает о нас с Домиником Алекс. Специальный гость Алекс Гринблат, ради которого все и затевалось.

      – Когда?

      Я готова к любому ответу, «приходите вечером», «приходите завтра» – не самый шокирующий вариант, рано или поздно я дожму толстяка.

      – Так когда?

      – Никогда! – выдыхает Доминик и с треском захлопывает дверь.

      Вот ублюдок!

      – Что это с ним? – вяло интересуется Алекс.

      – Понятия не имею. Причуды гения.

      – Он грешил ими и раньше?

      – Да нет. Доминик – милейший человек. Вполне адекватный.

      – Я вижу. Попытайтесь поговорить с ним еще раз, Саша́.

      Я с тоской смотрю на дверь, волшебным образом увеличившуюся до размеров крепостных ворот, – такая играючи выдержит любой таран. А стенобитных орудий у меня под рукой нет.

      – Я подожду вас в номере. Поговорите с ним.

      – Я не уверена…

      – Вам он откроет. – Алекс делает ударение на первом слове. – Уж поверьте…

      Он едва не добавил «спасителю мира», но вовремя ограничился «психологом со стажем», каждую минуту Алекс Гринблат открывается для меня с новой, неожиданной стороны. Я отдаю Алексу пакет с рыбой и с тоской провожаю взглядом его прямую спину. И снова сосредотачиваюсь на двери.

      – Доминик?

      – Да.

      Как и следовало ожидать, Доминик никуда не делся – его сопение нестерпимо, к нему добавились хрипы и странное бульканье, неужели весь этот обвал звуков вызван инцидентом с перевернувшейся банкой краски?

      – Я одна. Ты впустишь меня?

      – Ты правда одна?

      – Правда.

      …Доминик прячет руки за спину, чтобы не смущать меня и себя заодно. В комнате царит страшный беспорядок, на полу валяется испачканная краской ветошь, постель не убрана, стулья опрокинуты. И только библиотека, занимающая одну из стен, дышит спокойствием. Совершенно машинально я ищу глазами франкоарабский словарь, это самый толстый том в библиотеке Доминика. Словарь на месте, только его сафьяновый переплет еще больше посерел от пыли.

      – Что за представление ты устроил?

      – Ничего я не устраивал.

      – На кого ты только похож!

      – Да ладно тебе, Саша́…

      – Я предупреждала тебя. Алекс очень заинтересовался тем, что