Джем и Дикси. Сара Зарр

быть, если они будут об этом знать, то я покажусь им интересной, а не странной.

      Они обмениваются взглядами.

      – Серьезно? Она твоя сестра?

      Голос Денни срывается, переходя в смех. Адам лишь сдавленно хихикает.

      – Не верите – спросите у нее сами.

      Я знала, что они не спросят. Такие мальчишки, как они, – прыщавые, тайком играющие с экшн-фигурками – отваживаются только украдкой поглядывать на Дикси. Заговорить с ней им точно слабо.

      Из кармана Денни наконец-то показывается смятый доллар.

      – Вернешь мне завтра, договорились?

      – Конечно, – киваю я.

      Две минуты спустя на моем подносе уже красуются ароматная порция равиоли с чесночным хлебом, печального вида салат с парой сухариков и пакет молока. Стоящий на кассе Лука разочарованно качает головой:

      – Я все видел, Джем.

      Я молча протягиваю ему три доллара. Вздохнув, парень передвигается на табурет, шелестя рукавами школьной ветровки, и пробивает мой заказ.

      – Я все им верну.

      – А может, будет проще попросить родителей заполнить заявку на бесплатные обеды, раз у тебя вечно нет денег? Сколько еще тебе напоминать?

      Я смотрю на потрескавшуюся, затертую желтую школьную эмблему на его груди – лев, потерявший половину гривы и треть морды в неравной схватке со временем.

      – Хорошо.

      – Хорошо – хорошо, – передразнил он, – ты всегда так говоришь, а потом я вижу, как ты выпрашиваешь четвертаки у этих несчастных девятиклассников в очереди. А осенью у тебя внезапно появляются деньги. Что происходит, Джем?

      – Я же работаю каждое лето, у меня остается немного сбережений на осень.

      Лука не знает, что я потеряла эту работу еще в январе.

      – Вот твоя сдача.

      – Но…

      Я точно знаю, что завтрак стоит три доллара. Ровно столько я и заплатила.

      – Твоя сдача, Джем, – с нажимом повторяет Лука и кладет в мою ладонь четыре четвертака.

      – Это, должно быть, я?

      Сегодня в кабинете мистера Бергстрома красуется новенькая доска. Взяв в руки маркер, он схематично рисует на ней фигуру человека – неровные палочки и такой же неловкий кружок. Тонкие ручки растопырены в разные стороны, ноги неестественно приподняты – нарисованный человечек явно летит вниз, свободно и одиноко. И ему не за что ухватиться.

      – Что ж, художник из меня так себе, но ты угадала, Джем. Это ты.

      Пара коротких взмахов маркером – и невидимый ветер взметает на маленькой головке пряди волос. Довольно хмыкнув, Бергстром щелкает колпачком.

      – Ну что, похоже? Мне кажется, ты чувствуешь себя именно так. Я прав?

      – Я не знаю.

      Правда не знаю, точно ли я одинока в своем падении так же, как мой маленький аватар, но то, что в падении нарисованного человечка намного больше свободы, чем в моем сердце, кажется очевидным. Немного подумав, я поднимаюсь со своего места и протягиваю руку к маркеру. Пара штрихов – и вокруг фигурки появляется аккуратный квадрат. Коробка. Или клетка?

      – Черт, это глупо.

      Я стираю рисунок