Война, которой не будет?. Александр Геннадьевич Алдр Саг

то вообще могла не понять – подробно переспросить скалкой аль чем под руку подвернется.

      Бывший командир осторожно выскользнул за дверь и замер на несколько секунд, заставляя глаза привыкнуть к яркому свету, зыбким маревом плещущимся над этим, не по сезону, раскаленным миром. Принюхался словно хищный зверь, и с его же грацией почти бесшумно взлетел на невысокую глинобитную крышу⁵. При этом как-то умудрился сразу прихватить все свое барахло: снайперскую винтовку с глушителем, скорострельный пистолет-пулемет и одну противопехотную гранату.

      Стараясь не слишком высовываться, он разглядел неподалеку припаркованный старинный пикап «Пекин» под выцветшим тентом, а возле него суетящихся людей в камуфлированной форме. Подумал, так вовремя подвернулась сколь непригожая, столь пригодная машинка. И народец рядом немногочисленнен и расслаблен. Губами прошелестел: – Не вспомню, какой из мудрецов высказался, мол для солдата лучший способ выживания в бою, держаться подальше от боя. Но мы ужо не числимся в солдатах. Не поставили задачу чего-то защищать не щадя. Всегда лучше бить первым. Вот как спецназ. Из под тишка, нежданно-негаданно словно снег на голову. Только причем тут белый и пушистый, когда падает…. Не суть, чо из кого выпадает. Существенно для мя, свято чтить защитить собственную шкуру от всяческих повреждений. Медалек и нашивок за ранения несовместимые с продолжением жизненного цикла не дождешся…. Чего только не сморозишь, когда совершенно не с кем поговорить. От общения только с собой таким, не побоюсь этого слова… и мысли достойные его же приходят….. Ну хватит бздеть и оттягивать задуманное. А то оно раздумает….

      Оно и верно, какой еще дурак один против оравы врагов попрёт, если не в кино? Каждый «настоящий мужик», где-то глубоко внутри себя, может сигать не хуже Сигала и всем «плохим парням» каак Вам дам, но это глубоко внутри. В натуре, небольшую компанию поддатых подростков лучше обойти подальше. – «А может они вовсе и не такие плохие, хоть и громко матерятся и пристают к прохожим». Выше инстинкта самосохранения, по дедушке Фрейду, только инстинкт половой, но он молчит, когда тебя на полу пинают ногами. Однако, коли ты болен на всю голову, то могут проснуться и совершенно неприемлемые сознания. Зачем, например, волк, в лесу не убивающий больше чем может сожрать, забравшись в овчарню, «порежет» всех безобидных овец? Каков тут смысл? Ааа, месть человекам, они такие уроды лысые, сами нормально, в единстве с природой не живут и другим не дают. Но еще и любой хищник, даже и тот самый лысый, пьянеет от запаха крови⁶. Пусть в первой может и стошнит.

      Вот и Вовчик когда-то захмелев подобным образом, уже не может остановиться, хоть «резать» нужно не безобидных овец. Сейчас, ну прям пьяный бред, он бормочет: – А в натуральном и целом позиция очень удобная, пятерых можно снять сразу. Можно эту падлу и подло. Только все ли туточки. Не скажешь ведь: кто не спрятался – я не виноват. Как раз сам себе и виноватый, коль сховавшийся пальнет в спину. Вот бы вложил кто – где ж затерялись остальные? Ау, Павлики Морозовы, отзовитеся? Не спешат с ответом. Таки спешка нужна только при…, да и там все одно ужо

5

Называется шатр хоть и совершенно плоская. А мы грим шатровая кровля….

6

Но случается в природе, что зашуганый заяц, вовремя упав на спину, мощным ударом задних лап может порвать глотку вошедшему в раж волчаре.