Память совести или совесть памяти. Игорь Сотников

задачу: либо перенести стойко приступы головной боли, либо подлечиться настойкой, чтобы потом чувствовать себя стойко.

            Так поначалу Лу придерживался первого варианта развития событий, но после того, как он увидел, как Веня опрокидывает в себя стакан лучезарного напитка, то его одолели сомнения в верности выбранного варианта, и теперь он, вглядываясь в названия предлагаемых напитков, производил сложные арифметические расчёты степени их градусного воздействия на его неокрепший организм. Всё же решившись, Лу наконец-то заказал для себя прозрачного, как слеза напитка, и когда напиток обжёг его внутренние стенки желудка, решил для себя, что он не ошибся, как в своём выборе действий, так и в напитке. Затем он, следуя вековым традициям, ещё прописанным, как утверждают, самим Гиппократом, для закрепления эффекта плацебо (наш герой придерживается того мнения, что эффект от принятия алкоголя, по большей части, зависит от самого пациента, и его действие очень часто весьма внушительно для окружающих его людей), кинул вдогонку ещё одну дозу лекарства. Закрепив результат приёма внутрь и слегка перекусив, Лу откинулся на спинку стула и стал изучать (опять же для проформы) присутствующую публику.

            Ведь правила нахождения в помещении требуют от тебя хотя бы осмотреться вокруг себя и определить – с кем ты дышишь одним кислородом под сводами этого здания. Конечно, решение об общих кислородных процедурах было принято ещё с самого открытия этого достопочтенного заведения. Ценовая палитра, так весело разукрашивающая своими нулевыми окружностями цифры, стоящие напротив блюд в меню, очень чётко просеивает число желающих вкусить здесь чего-нибудь, оставляя только ту небольшую категорию избранных с большими карманами, для которых пафос является обязательным ингредиентом, придающим остроту заказываемых ими блюд.

            Так что местный контингент, заседающий за соседними столами не отличался разнообразием, и Лу, покивав знакомым, уже было собрался принять участие в дискуссии за столом, как заметил залётную молодую парочку, непонятно каким образом забредшую сюда. Почему залётную? Ну, это не трудно определить по внешним факторам, о которых, наверное, и не стоит упоминать носителю дорогого костюма и различных сопутствующих нему аксессуаров. Да и по лицу зашедшего сразу же видно, что он не отличит аксессуар от писсуара, да ему это и не нужно, а его спутница своей натуральностью уже вызвала немой укор и негодование среди дутой женской присутствующей публики, от которого она ещё больше раздулась, правда уже естественным образом – а уж эту разборчивую в знакомствах, и неразборчивую в связях прослойку женской общности ни на какой мякине не проведешь.

            И уже даже нахмурился официант, заметив оплошность администратора (впоследствии стоившей ему места), который, к слову сказать, виноват лишь в том, что отлучился на мгновение по личным нуждам, и тем самым дал незаметно проникнуть под