Хронограф. Анна Кондакова

дверь, и спальню заполнила тень, такая черная, такая огромная, будто двухметровая хищная птица.

      – Мария, немедленно открой.

      Папе было нельзя возражать. Я вывалилась из шкафа и торопливо пригладила помятую юбочку.

      – А я тут…

      Попыталась придумать что-нибудь в ответ, да только врать было незачем: папа вручил мне оброненного в кабинете Винни и посмотрел так сурово, что захотелось навсегда исчезнуть.

      – Мария, то, что ты увидела, останется нашим секретом. Ясно?

      – Но там… кто-то лежит… – бормотала я, захлебываясь слезами и собственным страхом.

      – Я разберусь с этим.

      – Давай позовем врачей?

      Они хорошие. Они бы приехали на машине с мигающими лампочками, притащили бы какие-то штуковины как в кино и обязательно помогли бы.

      – Маша, прошу тебя, успокойся и позволь мне самому решить, как поступить, – терпеливо попросил папа.

      – Но…

      – Ты любишь Джерри?

      Конечно! Джерри – самый красивый на свете золотистый ретривер. Мне подарили его на четвертый день рождения, и я его обожала. Он так смешно гонялся за птицами или грыз косточку, придавив её лапой, чтобы не выскользнула. Мы спали вместе, и ночами я вжималась в его пушистую шею носом.

      Улыбнулась сквозь слезы.

      – Да!

      – Ты не хочешь, чтобы с ним случилось то же, что с кошкой Евы?

      – Я всё поняла, – ответила тихо, опустив взгляд.

      – Чуть позже я объясню тебе, что именно ты увидела. А пока – помалкивай, – он развернулся и ушел, оставив меня совсем одну…

      …Отец всегда сдерживал свои обещания. Спустя несколько дней он усадил меня себе на колени и рассказал правду. Странную, но всё-таки правду.

      Десять лет я хранила отцовскую тайну. Десять лет держала язык за зубами, чтобы услышать три недели назад от сестры: «А чему ты удивлена? Вообще-то мы такие же, как он. Мы – продолжатели его дела».

      Ну да, мы – охотницы.

      Казалось бы, что в этом необычного?..

      Глава 3. «Питбуль»

      Полвторого ночи.

      Артём накинул толстовку, схватил телефон и выскользнул в коридор. Из кухни донеслись приглушённые голоса: один – до боли знакомый, женский; второй – мужской, до боли незнакомый.

      Кажется, у матери новый ухажёр, четвёртый за последние две недели.

      Артём поморщился. Когда она угомонится? Будто мстит отцу, которому уже всё равно, с кем его жена проводит вечера. Да и самому Артёму скоро будет плевать. Съехать бы отсюда скорей, чтобы не видеть, как собственная мать добровольно кидается в пропасть.

      Тошнотворный хмельной хохоток и серенада мужчины, обещающего «увезти в рай», уже не вызывали агрессии – Артём относился к ним почти равнодушно.

      Почти.

      Бывало, он кое-как сдерживал себя, чтобы не схватить очередного гостя за воротник и не вышвырнуть вон. За все эти годы красивых и заманчивых слов прозвучало столько, что в обещанном раю неполное семейство Климовых должно было уже прописаться.

      Вереница из потенциальных пап никак не