Пиковая дама – червонный валет. Том третий. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

я готовился к этому дню не одну неделю. Один шут, маменькина реликвия – розовый бриллиант – заложен… Эх, персидская ромашка, варенуха из бубновых валетов, один раз живем, богаче не станем».

      – Ну-с, ваше высочество, и что же вы изволите откушать? – Алешка беспечно бросил взгляд из-под ресниц на цветущую полячку и вальяжно развалился на стуле. Нет, не будет он в такой день душу рвать из-за лишнего гривенника. Впрочем, ему всегда хотелось показать себя на уровне, пожалуй, даже больше, чем он был на самом деле.

      – Oh, charmant, monsieur le baron!¹⁵ – Бася захлопала в ладоши. – Выше всяких похвал. Так, так, так! Вина «Шамбертен» здесь все равно нет. Тимбали по-милански тоже, тушеной рыбы, присыпанной средиземноморскими барабульками, я тоже не вижу… Ах, вот, зато есть жареная баранья грудинка, паюсная икра и антреме перед десертом.

      Барбара непосредственно изучала меню, водя розовым пальчиком по густым столбцам строчек сверху вниз, беззвучно шевеля губами.

      В тот день они устроили праздник желудка. Алешка был на высоте: его манеры за столом были безупречны. Уроки мастаков не прошли даром. Он даже невзначай поправил незадачливого полового, когда тот остановился не с левой, как положено, а с правой стороны. С разложенными перед ними столовыми приборами он тоже обращался, как со старыми друзьями, – переходя от внешних к внутренним.

      После трапезы они встали усталые, квелые от сытости и счастливые. Было решено отправиться к Барбаре – сказывалась июньская жара и послеобеденная сонливость.

      Глава 4

      – Езус Христос, наконец-то дома. От твоих угощений безумно хочется пить. Особенно после этой жирной баранины. – Варенька манерно вздохнула, присаживаясь в кресло.

      – Так в чем же дело?

      – Ты предпочитаешь кофе или чай? – она игриво качнула ножкой.

      – Мм… а ты что будешь?

      – Что ты.

      – А я – что ты.

      – Так чай или кофе?

      – А молоко есть?

      – Конечно, но я его не буду.

      – Право, не знаю, изволь, что хочешь.

      …За чаем они болтали о разной чепухе, дурачились, показывая друг другу кончики языков, смеялись. Варя сидела напротив и аккуратно наливала в Алешин чай сливки по латунному черенку ложечки так, чтобы они растекались по золотистой глади белой кляксой. Затем пили мелкими глотками дымный напиток, и сливки оставляли тоненький ободок на их верхних губах.

      Когда Барбара угостилась шоколадным пирожным, Кречетов не удержался и, протянув под столом ногу, коснулся пальцами ее голени. В ответ был послан воздушный поцелуй.

      Их глаза встретились, ясные, живые, искрящиеся, и что-то хорошее, светлое, послали друг другу.

      – Варя…

      – Угу. – Губы сбежались в розовый бутон. В веселых глазах вспыхнуло по вопросу.

      – Варенька, душка… я хотел…

      – Угу. – Уголки губ прыгнули вверх – лукавая улыбка тронула уста.

      – Отчего смеешься? Я совершенно серьезно…

      – Угу, и я серьезно. Ну?

      – Не

15

О, прелестно, господин барон! (фр.).