Книга Белоцвета. Лис-Арден

он не успел. Белоцвет, крепко сжав его плечо, вонзил жертвенный нож Амадею в горло, туда, где бьется нетерпеливая, неугомонная жилка.

      Как только каменное лезвие вошло в плоть человека, Белоцвет почувствовал как ледяная волна накрыла его с головой. Он устоял лишь потому, что падающее тело Амадея поддержало его. Никогда в жизни не ощущал он такого холода, даже когда замерзал в ноябрьском лесу; силы уходили из него как вода в песок, тяжело стало дышать, свет померк в глазах – он замерзал насмерть. И лишь пальцы правой руки горели от теплой, рвущейся на волю крови. Где-то далеко, кажется, на краю мира, раздавались ликующие вопли, разрываемые рыком и визгом.

      Оленеголовые лесные духи разомкнули последнее объятие человека и хогмена. Один из них поддерживал едва стоящего Белоцвета, второй подхватил Амадея и понес его к мертвому источнику. Там он осторожно положил тело на дно котла, как в купель, и отошел назад.

      Мертвая тишина воцарилась в сердце Вечной Долины. Казалось, хогмены не смели не то что дышать, даже сердца их замерли, чтобы не нарушить молчания смерти, приводящей жизнь. В этой тишине звук прибывающей воды оказался оглушающим, этот шелест вихрем пронесся по толпе хогменов, заставляя их падать ниц. Источник ожил и наполнялся так стремительно, что уже через несколько минут вода выливалась через край каменного котла, ручейками текла по траве. А на дне плавало тело жертвы, и казалось, что человек превратился в цветок, в котором перемежались багровые и белые лепестки.

      – Белоцвет.

      Юноша, поддерживаемый лесным духом, открыл глаза и попытался стоять твердо. Перед ним был король Остролист, и он протягивал ему выточенный из черного хрусталя кубок, наполненный живой водой.

      – Пей. Ты первый.

      И, не дожидаясь пока Белоцвет возьмет кубок, король прижал его к губам юноши и наклонил.

      Белоцвет пил, жадно глотая холодную воду со сладко-соленым привкусом крови. С каждым глотком силы его прибывали, прояснялось сознание, и что-то новое входило в его сердце. Он выпил половину поднесенного королем, который проглотил оставшееся.

      – А теперь – пейте все. – Негромко сказал Остролист. – Белоцвет, ты окажешь нам честь?

      Все тот же лесной дух протянул юноше деревянную плоскую чашу, которой было удобно зачерпывать воду из котла, который уже бурлил, и пенился, и брызгал во все стороны как гейзер. Белоцвет отдал духу жертвенный нож и взял чашу. Подойдя вплотную к источнику, он погрузил ее в воду, вынул и, не глядя, выплеснул все в подставленный кем-то берестяной сверток. Раздались полные зависти вопли, и счастливая хозяйка свертка поспешила выпить всю пожалованную ей удачу. Белоцвет засмеялся. Он вновь и вновь зачерпывал воду, разливал ее по каменным, слюдяным, аметистовым, костяным кубкам, зачерпывал полные пригоршни и разбрызгивал их на толкущуюся в воздухе мелюзгу, захлебываясь, пил сам. Кто-то из особо настырных и малорослых хогменов не устоял на каменном ободе и свалился