Смещение. Научно-фантастический роман. Павел Рафаэлович Амнуэль

Эверетта он – или его секретарша, сейчас это трудно установить – отметил в картотеке. Отсчет времени пошел. Кстати, отметка в картотеке о том, что Эверетт умер девятнадцатого, была сделана двадцать седьмого. Видимо, отец только через восемь дней узнал о смерти клиента.

      Кодинари покачал головой. Эльза нахмурилась. Нотариус сделал то, что просил клиент. Какие могут быть претензии? Луиза слушать перестала – в сказанном она не поняла почти ничего и ждала, когда тягомотина закончится.

      – Пакет я вскрыл, поскольку это входит в мои обязанности, – Шеффилд протянул пакет коллеге, – а содержимое – в вашей компетенции, доктор. Доставайте.

      Кодинари вытащил двумя пальцами несколько сложенных пополам листов бумаги обычного формата А4. Заглянул в пакет – пусто. Вслух пересчитал листы: одиннадцать. Исписаны каждый с одной стороны.

      – Формулы, – удивился он. – Формулы, формулы… На каждой странице.

      Луиза приподнялась, чтобы увидеть. Формулы? Она не видела ни одной формулы после того, как бросила школу в Брайтоне и стала убирать в офисах, потому что… да ладно, она давно не думала об этом, заставила себя однажды, и действительно никогда больше не задумывалась над тем, что могла бы стать менеджером по продажам или коучем: говорили, что эта профессия хорошо кормит, но ей-то деньги нужны были сразу, а не когда-нибудь… Формулы, как интересно…

      – Луиза, – Шеффилд даже не посмотрел в ее сторону, – вы можете заняться своей работой, хорошо?

      Она поняла и пошла к двери, немного сутулясь. Почему-то ей казалось, что, если сутулиться, на нее будут меньше обращать внимание.

      Формулы, надо же. Полвека держать бумаги с формулами в сейфе, никогда она о таком не слышала, а ведь работала у разных адвокатов уже двадцать… сколько… три? Нет, двадцать четыре года.

      Кодинари перебирал листы, переворачивал, надеясь обнаружить «нормальные» записи на обороте.

      – И это все? – Кодинари последний раз видел формулы, когда сдавал в высшей школе экзамен по алгебре. Бином Ньютона. Или бином был раньше? Он уже не помнил, да и зачем?

      Шеффилд поднял листы, которые коллега уронил на стол, будто не хотел их больше касаться.

      Да, формулы. Ну и что? Эверетт был математиком. Или физиком? Почему бы ему не оставить потомкам эти значки? Если он так поступил, значит, бессмысленная на вид смесь букв, знаков, цифр и символов означала для него нечто важное. Интересно, изменится ли смысл, если все это перемешать миксером и раскидать на страницах в случайном порядке?

      Эверетт оставил пакет у нотариуса, вернулся домой и умер. Естественной смертью, да. Но что такое естественная смерть, если смотреть на нее с полувековой горы времени?

      – Не наше с вами дело, – Шеффилд аккуратно сложил листы и передал Кодинари – из рук в руки, – разбираться в содержании документов, переданных на хранение.

      – Не наше, – эхом повторил Кодинари, заталкивая бумаги в пакет. – Я передам Марку. Как я уже сказал, сегодня возвращаюсь