.

Родину. Больше ей было не по карману.

      Честно говоря, Вадим предпочел бы оказаться среди этих девяти, поскольку не отличался особой любовью к негласным хозяевам страны. Но не судьба. Конечно, он мог отказаться – прецеденты были. Но отказников моментально отправляли в какую-нибудь точку погорячее – и это считалось удачей. Потому что еще чаще их до конца службы ссылали в глухую тундру или на один из островков в Тихом океане, где если не штормит, то жди землетрясения, и нет женщин, а есть только самки – сивучей, морских котиков, тюленей.

      И Вадим благоразумно отправился «по распределению». До недавнего времени служба у Лифшица мало отличалась от курсантского бытия. Только меньше гоняли и куда больше платили. Не всем выпускникам удалось выдержать новое испытание на прочность. Все же за четыре года каждый из них превратился в отлаженную боевую машину. Причем, живую. Это танк может годами стоять на консервации, а когда придет время, с лязгом и грохотом покатить навстречу врагу. Человека не покроешь обильно смазкой и не упрячешь в арсенал. Любой талант требует постоянного развития – художника, ученого, слесаря, воина. Отсутствие настоящего дела заставляло одних поддерживать достойную форму, а других – плюнуть на все и искать смысл жизни в удовольствиях. Дорожка накатанная и все с горы – женщины, выпивка, запои, увольнение с треском и без всяких выплат. Разведка у Лифшица работала безукоризненно. За последние годы отсеялось несколько приятелей Вадима. Начальство этот факт волновал мало. Были бы деньги, и всегда можно будет приобрести новых легионеров по доступной цене.

      «Болтунок» сиротливо притулился в углу комнаты, и его свисающие со стола электроды напоминали безвольно опустившиеся руки человека, которому пообещали замечательную работу, а в последний момент не дали.

      Котел верно рассудил, что только случайность помешала Дьяконову безжалостно расправиться с ним, и сдавал своего недавнего союзника с потрохами, одновременно пытаясь обелить себя в глазах Нефтяного Барона.

      – Значит, именно Дьяконов сообщил тебе, где находится Юрий? – спросил Хомутов.

      Егор Афанасьевич сидел в удобном кресле напротив нервно ерзающего на жестком стуле Котла. Кроме них в комнате находился всего один человек – первый помощник и главный охранник хозяина, Янычар, прозванный так из-за отца, наполовину турка. Нефтяной Барон хотел, чтобы их разговор остался тайной. Даже для сына Василия.

      – Он, он, – ответил Котел с несолидной для его статуса поспешностью.

      – А на Ерофеева кто вышел? – вкрадчиво поинтересовался Егор Афанасьевич.

      – Так это… Дьяк откуда-то знал, что у нас есть свой человек в части. Куда мне было деваться, – не смея лгать в главном, пахан явно преувеличил осведомленность Железного Короля и безвыходность своего положения.

      – Надо было со мной связаться, мил человек, предупредить