Тьма и Укалаев. Книга 2. Части 6, 7. Озем

себя. Или выпейте простого успокоительного.

      Валиев – Вы печетесь только о Седонах. Именно в таком ключе. А о других людях задумываетесь?

      В. В. Стаканчиков – Вы намерены прочитать мне лекцию о морали? В нашей ситуации? Что в моих поступках аморального? Я не угрожал, не давил, не подкупал – я лишь кое-что пытался объяснить. На пальцах.

      Валиев – Вы были с ним слишком жестоки.

      В. В. Стаканчиков – Вы находите? Сопли ему не подтер?

      Валиев – Вы разбили его сердце. Развенчали его любовь. Высмеяли его сказку… Каково делать так? Убивать людей тихо, незаметно, без крови и стонов – ну, и без соплей…

      В. В. Стаканчиков – Не всегда приятно. Но необходимо. Для всех будет лучше. Для него тоже лучше.

      Валиев – Откуда вы взяли? Что, если он вправду любил эту девушку?

      В. В. Стаканчиков – Почему тогда согласился со мной? Почему не оскорбился, не спустил меня с лестницы? Не вызвал на дуэль? На худой конец, не исколошматил, как мои родичи деревягинцы?

      Валиев – Вы виртуоз своего дела. Серый кардинал Седонов? – правильно.

      В. В. Стаканчиков – Опять? Еще чего доброго привяжется словечко к укалаевским языкам… Суть не в названии… Суть в том, что ты чувствуешь – как ты пользуешься даром Келео… Цинично, но по крайней мере честно… Беседа с парнем навеяла на меня кое-что грустное. Например, вот ты только любишь, пылаешь жаром, готов мир перевернуть – и вдруг все падает вниз – вернее, встает на свои места, устаканивается. Ха, извините за каламбур… Лучше выразить стихами-

      Расцвел вактаб. И тьма да сгинет.

      Открыт диррический портал.

      Но совершив виток в Билиме

      Твой мир на место снова встал.

      В. В. Стаканчиков – Повторю – я люблю стихи. Такой уж я окончательный циник… М-да, все успокаивается, возвращается на круги своя, а жизнь погружается в отчаяние, и ты живешь в аду, во тьме… У большинства людей встает на место – мир, а не что-то иное… Ваш Никита абсолютно нормален – до безобразия… Не тревожьтесь, все у него сложится хорошо. Погодите, он еще нам условия выдвигать начнет. Эдакий Ромео!

      Валиев – Какая горечь в ваших словах. У вас что – мир не вернулся к нормальности?

      В. В. Стаканчиков – А у вас, майор? Ведь вы – сын и наследник Авенаха Валиева, одного из самых знаменитых межуйцев.

      Валиев – Мой отец старик. Он свое прожил.

      В. В. Стаканчиков – И как пожил! Он и его поколение – те, кто еще уцелели… Послушайте, да в глазах нынешней молодежи они превратятся в легендарных личностей – Авенах, Роза, Чернобрин, даже скупердяй Злайго. Ирадий Волегласов умер. Крутой виток в Билиме совершил тогда Укалаев… Но все устаканилось, Владимир Валишевич. Собираюсь навестить вашего отца. Большая честь для меня.

      Валиев – Приходите, пожалуйста. Но я не об этом…

      В. В. Стаканчиков – Вот ведь неймется вам… Вы о нормальности – или же нет? Интересны будут мысли вашего отца. Я присутствовал