Сердце Арронтара. Проклятье для оборотней. Ника Соболева

Неужели дартхари было не всё равно, что случится со «шмарой» Ариллой?

      – Но девочку могут затравить почти так же, как Кати. Ту самую, которая упала с дерева.

      Вожак вздохнул.

      – Рональда, я не могу в одночасье изменить устои и предубеждения, складывавшиеся веками и тысячелетиями. Возможно, ты думаешь, что мне стоило бы просто приказать, взять этих женщин под свою защиту, как я когда-то взял тебя – но поверь, это не решило бы проблему. В тот день, когда мы с тобой впервые говорили здесь, в библиотеке, ты сказала, что недостойна. Эти женщины считают так же. И изменить их отношение к самим себе гораздо сложнее, чем поменять отношение к ним остальных оборотней. В подобной ситуации появление Наррин играет мне на руку. Никто не посмеет тронуть дочь дартхари… А сама Наррин, став постарше, поможет мне в борьбе с предубеждениями, и в первую очередь ради своей матери. Она будет ара, я чувствую это уже сейчас.

      Он вздохнул, а я, наоборот, слушала, затаив дыхание.

      – Если хочешь добиться успеха, нужно действовать постепенно, а не рубить с плеча. И я не могу изменить заблуждения остальных оборотней одним мановением руки.

      – А вы бы хотели?

      – Я не просто хочу этого, Рональда. Я считаю это своей главной задачей.

      Дартхари больше ничего не сказал, не объяснил, почему это так важно для него, но мне и не требовалось.

      Расстегнув пуговицу на потайном кармане платья, я достала оттуда сделанный вчера амулет и, прижав его на секунду к груди, прошептала:

      – Пожалуйста, возьмите, дартхари. Это амулет против насильственного обращения… Я пришла сегодня, чтобы отдать…

      Он взял его из моих рук и поднёс к глазам. Свет магической лампочки, попав на ириал, красиво преломился, вспыхнул и угас где-то в центре камня, словно играя в прятки.

      – Спасибо, Рональда. Твоя работа впечатлила бы даже Аравейна, поверь. О чём ты думала, когда создавала этот амулет?

      На этот раз я смогла ответить.

      – О вас.

      Я хотела опустить голову, но дартхари не дал мне этого сделать, коснувшись моего подбородка.

      – Ты боишься, что меня могут убить?

      – Очень, – не уверена, что я всё-таки сказала это… но подумала точно.

      – Почему?

      Дартхари ждал ответа, по-прежнему не отпуская мой подбородок. Но я молчала.

      – Не всё ли равно, что со мной будет? Тем более теперь, когда ты уезжаешь. Даже если убьют… появится другой дартхари.

      – Нет, – я чувствовала, как дрожат мои губы. – Может быть, для всех остальных. Но для меня не может быть другого… не может быть… Пожалуйста, дартхари, не спрашивайте больше, почему. Вы ведь всё и так знаете. Вы должны понимать, что я… с самого первого дня… и всегда…

      Мой голос сорвался, слёзы застилали глаза настолько, что я почти ничего не видела. Но это не помешало мне в полной мере ощутить собственную беспомощность, когда дартхари вдруг обнял меня.

      – Ты очень смелая девушка, Рональда, – прошептал он, гладя меня по волосам. – Гораздо смелее, чем сама о себе думаешь. И намного смелее меня. Пожалуйста, помни, что ты всегда