Сердце Арронтара. Проклятье для оборотней. Ника Соболева

хотел бы, чтобы ты обратилась, но его предложение – не выход. Ты понимаешь?

      Я кивнула.

      – Что же касается меня…

      Дартхари осторожно коснулся большим пальцем моей нижней губы, и я тут же потеряла способность дышать.

      – Я просто считаю, что это неправильно, Рональда.

      Я сглотнула.

      – Но у вас много детей от совершенно разных женщин…

      – Ты верно сказала, – он улыбнулся. – От женщин. А ты – девочка.

      Кажется, у меня задрожала нижняя губа.

      – Я, наверное, кажусь вам отвратительной…

      – Ты ошибаешься. Никогда не берись судить о том, что о тебе думает кто-то другой, Рональда.

      – А что думаете обо мне вы?

      – Я думаю, – дартхари осторожно погладил меня по щеке, – что тебе нужно расти и учиться. Ты торопишь время. Никогда не торопи время, Рональда.

      Вожак давно не стоял так близко ко мне, и теперь я изучала его лицо… в который раз. И каждый раз я находила там что-то новое…

      Вот и сейчас я вдруг поняла – нечто общее было между дартхари Нарро и его первым советником, зорой Лирин, нечто общее в выражении глаз.

      – Не торопить?..

      – Да, Рональда. Время всё расставляет по местам. И лечит.

      – Я тоже умею лечить, – буркнула я, наверное, ещё раз доказав Вожаку, какой на самом деле ребёнок…

      – Верно, – он кивнул. – Вы с ним союзники. И когда-нибудь вместе вылечите одну очень хорошую девочку с большим добрым сердцем.

      – Кого? – я нахмурилась. Дартхари улыбнулся.

      – Тебя, Рональда.

      ***

      Это был наш самый длинный разговор. И я помню каждое слово, каждое выражение его лица, прикосновение тёплых пальцев к моим губам и щеке.

      Глупо, но эти воспоминания делают меня ближе к дартхари Нарро.

      Так мне кажется, во всяком случае.

      Эту мою тайну знает только Дэйн. Я всегда рассказывала ему абсолютно всё… впрочем, то, о чём не рассказывала, он всё равно откуда-то знал. Я стараюсь не думать об этом, но иногда, когда накатывает плохое настроение, я понимаю, что Дэйн – всего лишь фантазия, порождение моего сознания, а на самом деле его не существует.

      Но в конце концов, так ли уж это важно? Засыпая каждый день, я знаю, что увижу своего друга во сне. И сон этот будет прекрасным, ярким и настолько настоящим, что я буду искренне счастлива там.

      Дэйн ведь сказал, что правда – это то, во что ты веришь. И я верю в него… в нас.

      – Почему ты приходишь не всегда, не каждый день? – спросила я однажды своего друга, когда мы прогуливались по лесу и плели венки из осенних листьев.

      – Я прихожу тогда, когда нужен тебе, – ответил Дэйн. – Ты сама зовёшь меня. Просто не замечаешь этого.

      Я действительно не замечала… Наверное, мой крик о помощи был настолько глубоко спрятан в душе, что его действительно никто не слышал, кроме Дэйна.

      – Ты существуешь?

      Он улыбнулся.

      – Я – прошлое, Ро. Ты – настоящее.

      Я не понимала, что это значит, но когда Дэйн взял меня за руку, подумала, что это