Роман Нелюбовича. Олег Велесов

мысль, что змей здесь отродясь не водилось. Запугивает меня дедок, чтоб не мешал ему косить. Что ж, не буду. Я сорвал несколько васильков, добавил к ним пару стеблей душицы и ушёл полный сожаления, что весь этот аромат вскоре исчезнет, потому что трава превратиться в сено.

      Лёха просил быть у него в три часа дня. Я покопался в комоде, нашёл цветную ленточку, перевязал букетик – так красивее – и в три часа стоял у двери особнячка. Открыла Люська. Увидев цветы, всплеснула руками, зарделась и чмокнула меня в щёку. Задаваться глупыми вопросами «Кому цветы?» и «Неужели это мне?» она не стала. Как я уже говорил, Люська женщина простая, неизбалованная и всё понимает с собственного полу взгляда. Приняв цветы, она коротко бросила:

      – На задний двор иди.

      Я пошёл. Дом Лёха отстроил большой, всё пространство перед ним занимали КамАЗ и тентованная «газелька», поэтому под задний двор места осталось немного, соток пять. На этом клочке земли компактно расположились бревенчатая банька, беседка с летней кухней и шашлычной, небольшой бассейн и два парничка под помидоры и огурчики. Я пришёл вовремя, но всё равно опоздал. Лёха уже сидел в беседке со своими закадычными приятелями Санькой Галышом и Серёней. В лицо я знал обоих, но здороваться за руку ещё не доводилось.

      – Опаздываем, – шутливо погрозил мне пальцем Лёха, – мы уже по пивку приговорили.

      – А как же банька? – спросил я. Рассчитывая на помывку, я прихватил с собой полотенце, халат и новые трусы.

      – Баньку уж час как скутали, можно идти.

      – Ну так пойдём.

      Я не любитель парной и причины этого уже объяснял, но Лёхина баня меня порадовала: светлая, просторная, с высоким кутником, с деревянными ушатами на лавочках – полное раздолье лубочных картинок. Квасу только не хватает, но и здесь Лёха не пожадничал и плеснул на каменку ковш пива. Мутное облако поднялось под потолок, пахнуло хлебом и солодом, защипало уши; лицо и плечи покрылись испариной. Галыш замочил в ушате веничек и к запаху хлеба примешался стойкий запах свежего берёзового листа.

      Парились мы часа два, перемежая парилку с бассейном и холодным пивом. Под конец, кто в халатах, кто в простынях, уселись в беседке. Серёня разлил по рюмкам водочки, Люська подала шашлык на шампурах – горячий, ароматный – и вместе с нами села за стол.

      После бани, водки и хорошей закуски меня разморило. Я облокотился о стол, положил подбородок на ладони, прикрыл глаза. Лёха о чём-то спросил, я кивнул невпопад. Люська быстренько заварила чаю, добавила какой-то травы, поставила передо мной.

      – Пей! – почти приказала.

      Я выпил – ничего так, вкусно. Сонливость ушла; я приободрился, даже улыбнулся, только в голове немножечко шумело от водки.

      Галыш рассказал анекдот – глупый, наивный, но все засмеялись, я тоже. Серёня снова наполнил рюмки, Лёха предложил тост за Люську, мы поддержали. Потом выпили за пятницу, за армейский автобат. Я хотел предложить тост за пожарную охрану, но постеснялся, побоялся, что неправильно поймут.

      – А ты чего из города уехал? –