Погоня за ветром. Олег Яковлев

предупредил он напоследок, погрозив отрокам перстом.

      Дождавшись, когда Варлаам и Тихон скроются за дверью, он тихо пробормотал:

      – Вот с ентого и начнём.

      Глава 4

      Хоромы боярина Маркольта располагались на полуденном склоне Горы, над довольно крутым, обрывистым местом, густо поросшим дикой малиной. Осиновый забор, сильно накренившийся под тяжестью деревьев и кустарников, ограждал обширный двор от соседних строений – мазанок боярской челяди и крытых соломой утлых ремесленных избёнок. С другой стороны двор Маркольта примыкал к широкому шляху, за которым виден был собор Святого Иоанна Златоуста, выделявшийся на общем фоне своей праздничной бьющей в глаза красотой.

      Боярский дом был сложен из серого камня, что отражало вкусы хозяина-немца. Ступени крыльца окаймляли мощные каменные ограждения, камень был здесь повсюду, и даже сам сад с вишнями, яблонями и толстоствольными дубами казался заключённым в тяжкие серокаменные доспехи.

      Боярин Маркольт, низкорослый, вислоусый пожилой немчин с седыми волосами, остриженными в кружок, встретил Варлаама и Тихона посреди огромной каменной залы со сводчатым потолком. Сидя за столом, он медленно, жадными большими глотками поглощал из оловянной кружки светлый пшеничный ол[59].

      – Кто фы такоффы? – спросил он, сверля непрошеных гостей колючим неодобрительным взглядом.

      – Нас к тебе, боярин, послал князь Лев, – отвечал Варлаам. – Прямо от него и идём.

      – О, принц Лео! – Маркольт удивился и насторожился. – Кнас Лео. – Повторил он, побарабанив перстами по столу. – И что он коффорил?

      – Сказывал, можно будто у тя укрыться до поры до времени, – сказал Тихон.

      Немец подозрительно сощурился, хмыкнул, ещё раз оглядел пристально нарядные кафтаны отроков, протянул:

      – Та-ак, сначит. – И тут же спросил обеспокоенно: – Фы феть ненатолко? Ненатолко?

      «Скуп. Даже сесть не предложил! Развелось вас тут таких, по доброте и милости князя Даниила!» – подумал с неодобрением Варлаам.

      Сняв с пояса кошель, он вынул из него три серебряные монеты и протянул их Маркольту.

      – Вели, боярин, накормить нас да покои какие определи. Мы у тебя, мыслю, надолго не задержимся. Но в накладе не останешься. Заплатим.

      Варлаам со скрытым отвращением смотрел, как продолговатое лицо немчина просияло, он попробовал монеты на зуб, затем поднёс их к горящей свече и долго пристально рассматривал.

      – Топро, – наконец изрёк он, хитро улыбнувшись. – Остафайтесь. Принц Лео – мой польшой трук!

      …Вскоре уже недавние школяры, сытно отобедав горячими щами и начинённой овсяной кашей свининой, расположились наверху в светлой комнатёнке с забранным слюдой окном, выходящим на шлях. Это место боярского дома как бы выступало наружу и нависало над забором. Из окна было хорошо видно всё, что творилось на улице. А там, разгоняя кур и гусей, скакали взад-вперёд литовские ратники в кольчатых доспехах, у многих за спинами колыхалось что-то наподобие крыльев.

      – Что их тут столько, право слово? – удивлённо

59

Ол – пиво.