Поле сражения. Станислав Китайский

тебя как зовут?

      Нюрка не ответила, подхватила и молча понесла спокойные вёдра ему навстречу.

      – Так чья же ты? – допытывался он.

      – Да уж не ваша. Поберегись! – нарочно пронесла ведро впритирочку с ним и, не оглянувшись, стараясь ничем не выдать подступившего вдруг волнения, поднималась всё выше и выше.

      А потом мыла полы, и всё время виделась ей ладная фигура и ласковые зелёные глаза. Привык, видно, охаживать всяких городских. Из другого таких слов клещами не вытащишь…

      …И вот припёрся, кобель кудлатый… Про тятьку откуда-то прознал. Зачем бы ему спасать его? А возвращаться отцу сюда никак нельзя – все знают, что поехал он на губернский советский съезд, что был заместителем у Толкачёва. Дружки его в тюрьме сидят.

      – Пётр Анисимович говорил мне, что вы человек серьёзный и на вас можно положиться, – сказал Машарин.

      – Чего? Положиться?

      – Что доверять вам можно, – пояснил он. – Так вот, завтра утром пойдите на телеграф и отбейте телеграмму в село Дедово на имя Семёна Ивановича Тарасова, дяде будто бы. Телеграмма такая: «В гости не ездите. Мама заболела. Будете на Байкале, пришлите омуля». Вот и всё. Запомнили? – Он заставил повторить адрес и текст. – О том, что мы виделись, никому ни слова. Даже матери.

      – Пошто? Она же слыхала, что стучали.

      – Но не знает кто. Выдумайте что-нибудь. Пётр Анисимович говорил, что вы при надобности умеете молчать и не задавать лишних вопросов.

      – Ладно.

      – Да, вот денег немного. За телеграмму надо заплатить. И на жизнь пока…

      – Не надо нам денег.

      – Это не мои. Отец просил передать, – соврал Машарин. Нюрка посопела, но деньги взяла: дома не было ни копейки.

      – Вы простите меня, Аня, за то, на лестнице. Я не хотел вас обидеть.

      – Кого прощать? Не обидели вы меня. Обижают не так.

      – Вот и хорошо. До свидания. И никому!..

      – Покедова, – сказала Нюрка, всё ещё не понимая что к чему. Матери она сказала, что приходил Фролка Бобер.

      – А про отца-то чё поминал?

      – Да врёт он всё. Фролку не знашь!

      Нюрка долго ворочалась, думала, как жить теперь без отца и что общего у него с этим миллионщиком, – не мог уж доброго человека прислать!..

      Глава четвертая

      Дедово, большое притрактовое село, привыкло к приезжему люду, а за последнее время и отряды солдат сделались ему не в диковинку.

      Поднимется баба из огородной зелени, посмотрит из-под руки на пыльный тракт, скажет про себя: «Опеть кого-то черти несут. Надо крынки достать да луку нащипать, все копейка в дом…» – и снова склонится над грядками.

      Отряд Черевиченки, небольшой – в пятьдесят восемь человек, вошёл в Дедово на закате, когда всё село уже было в сборе, только косившие на дальних урочищах остались в тайге.

      Никто не встречал прибывших, не кидал обычных реплик, лишь когда обоз остановился у бывшего пересыльного пункта, прискакали верхом на прутиках несколько чумазых ребятишек, да и те глазели недолго, потому что