Поле сражения. Станислав Китайский

причёской, отчего – маленькая, почти миниатюрная, и сложена удивительно хорошо – казалась даже величественной. Агатовые глаза смотрели на Катю испытующе, но дружелюбно.

      – Прошу ко мне.

      Анна Георгиевна сделала быстрый кивок, будто они были близкими подругами.

      – Мне хочется сегодня быть красивой, – сказала она и взглянула в зеркало. – Ваш брат избалован, должно быть…

      – У вас хорошая причёска, – поспешила ответить Катя, – она вам очень идёт. Очаровательная причёска.

      – Благодарю вас, Catiche. Вы очень милы. Я сама её делала. Здесь совсем негде… Надеюсь, мы с вами станем друзьями.

      Анна Георгиевна никак не могла понять, почему эта славная девушка избегала её. Разница в возрасте у них была года четыре. Подруг она не имела, поболтать здесь было не с кем – почему бы им не сдружиться?

      – Я думаю, мы скоро уедем, – сказала Катя, – мне осенью в институт.

      Не объяснять же этой даме, что в Иркутске перед отправкой на фронт Андрей Григорьевич часто заходил к ним справляться о Саше, и Катя вдруг влюбилась в него. Правда, влюблённость эта скоро прошла, но ей было жалко своего чувства, и она теперь всячески настраивала себя против Черепахина и той, на которую он применял её, Катину, любовь.

      Они прошли в Катину комнату. В комнате было только самое необходимое, и это, казалось, больше всего занимало гостью.

      Катя наблюдала за ней, завидовала её красоте и свободной манере держаться.

      «Хороша, хороша она, – думала Катя, – за такими мужчины и кидаются. Что же мне в ней не нравится? То, что она такая резкая, как на пружинах? В маскарадах всегда испанкой наряжалась, наверное. Ну и что в этом плохого?»

      – Вы что-то хотели сказать, Catiche?

      – Нет. Просто завидую вашей красоте.

      – Не вам бы завидовать, Catiche. И вы это знаете. Мы, женщины, всегда о себе лучше других всё знаем. Вы красивы очень по-русски. От таких иностранцы без ума.

      «Откуда она знает всё?» – удивилась Катя. Почти точно такие слова сказал ей галантный французский дипломат мсье Пишо на вечере у генерал-губернатора, куда она была приглашена в числе достойнейших институток.

      – Вы живое воплощение России, – сказал он тогда. – Я очень люблю Россию, боюсь, что полюблю и вас…

      А потом он нанёс Машариным несколько визитов. Об этом Катя часто и с удовольствием вспоминала.

      Она ничего не успела ответить гостье, так как снизу притопала Мотря и позвала их в гостиную.

      Там всё уже было готово и ждали мужчин.

      Ольга Васильевна, заметив, что отец Анисим с любопытством поглядывает на Черепахину, догадалась, что они незнакомы, и представила его.

      – Премного доволен знакомству, – поклонился поп. – Что же не видно вас в храме Божием? Или по моде в атеисты пошли?

      – Нет, я бываю, – возразила Анна Георгиевна. – Недавно проповедь вашу слушала. Мне понравилось. Вы хорошо знаете свой приход, отец Анисим.

      – Это когда я о верности супружеской? Неубедительно говорил. А греха этого много…

      Анна Георгиевна