Побег. Борис Кантор

себя как-то неуютно. А вдруг кто-то из арестованных ребят на допросе случайно назвал мою фамилию?

* * *

      Всё началось с митинга у памятника Маяковскому, на котором я совершенно случайно оказался субботним вечером 14 апреля 1961 года, в день всенародного празднования полета Юрия Гагарина. Вокруг памятника стояла большая толпа народа, слушавшая поэтов, которые поочередно читали свои стихи. С момента открытия памятника Маяковскому в 1958 году такие чтения стали своеобразной московской традицией.

      Когда я подошел к толпе, какой-то человек, забравшись на постамент, вместо ожидаемых стихов вдруг начал громко кричать, что Юра Гагарин ему нравится, а порядки в стране – нет! Толпа засвистела, зашумела… Потом его сменил неизвестный поэт, прочитавший сатирические стихи с явным антисоветским уклоном. Обстановка вокруг явно накалялась – какие-то люди из толпы слушателей стали пробираться к памятнику, чтобы стащить поэта и сдать «куда следует». Но группа молодых ребят как по команде цепью встала вокруг пьедестала, защищая выступавшего.

      Следующим читал свои стихи еще один поэт – видимо, из этой же группы. Прожектор подсвечивал его на пьедестале, когда он согнулся над толпой, как птица за миг до полета, и бросал в толпу слова: «Не нужно мне вашего хлеба, замешанного на слезах…»

      В этот миг часть зрителей заревела в поддержку этих стихов, другие – протестуя против них, и начался какой-то хаос! Тут же появились дружинники с повязками, которые стали хватать и выступавших, и тех, кто их охранял. Рядом со мной оказался поэт, выступавший последним, – к нему уже приближались дружинники, горя охотничьим азартом.

      «Надо спасать парня!» – подумал я. И, вспомнив свой испытанный прием для прохода на закрытые танцевальные вечера с иностранцами, властно протянул руку и уверенным голосом распорядился: «Этого забираю я!» Дружинники, приняв меня за кагэбэшника, передали мне поэта с рук на руки, после чего я быстро увел его с собой…

ЗАУР КВИЖИНАДЗЕ

      В главном здании университета регулярно устраивались танцевальные вечера для обучающихся здесь иностранцев. Разумеется, нас, советских студентов, на эти вечера не пускали. Проводились они в центральном фойе на втором этаже, и там играл не традиционный магнитофон, а профессиональный оркестр с солистами и солистками. Состав оркестра и солистов мог быть нашим, а мог быть и иностранным! Вот куда каждому из нас, «простых смертных», хотелось попасть! Но… на входе стояли внушительные ребята-охранники. Поэтому, чтобы туда пройти, надо было либо иметь специальное приглашение, либо быть иностранцем с удостоверяющим этот факт документом. И вот тут на поле выходил Владимир Крысанов! Он проверял, нормально ли я одет, и проводил меня на мероприятие!

      Я помню два таких случая. В первый раз, когда мы подошли к «секьюрити», Крысанов просто и внушительно сказал, указывая на меня: «Этот гражданин со мной!» – и прошел дальше, а я проследовал за ним. Представьте лицо охранника, который впал в столбняк, наглухо