Куколки. Лия Рейн

человеком, и скучно не будет: миры людей такие безграничные, и всей жизни не хватит – узнать своего любимого. Да, при условии, что тебя впустили в тот мир, а не так, что ты скользишь по поверхности жизни другого человека на холостом ходу.

      Что ты успеваешь узнать о человеке, соединяясь с ним легковесно и быстротечно? – это были мои незаданные вопросы. Возлюбленный так мало занимал места в моей жизни, и ему было так мало нужно от меня, что разговаривала с ним мысленно и писала письма, и неотправленные письма скопились в ящике. Я не задавала неудобных вопросов, я ходила на цыпочках вокруг его ран и стралась быть удобной.

      Почему я все это делала? – задала себе вопрос позднее.

      Почему! – я не хотела, чтоб меня вычеркнули из жизни.

      А позднее сказала себе: даже если ты ходишь на цыпочках, тебя вычеркнут, это не играет роли, это вопрос времени.

      Я устала ничего не знать о нем. Он был скрытным и говорил туманно о себе и не отвечал на важные для меня письма. То, что я знала о нем, это было от других… Нелестное… Нелестное о нем.

      И однажды возлюбленный мне написал: у меня с другими девушками нормально, только с тобой вот так. Как?

      Это означало, мои старания были напрасны и больше не нужно стараться. Казалось бы, должно было прийти облегчение и нужно отпустить. Но облегчения не произошло, а лишь чувство ущербности начало расти во мне.

      Запись 10. Утешитель

      Она пришла на занятие по модерну в красных итальянских туфлях на высоком каблуке! Я завидывала? – не помню, чтоб испытывала именно это чувство. Скорее, восхищение! Восхищение туфлями. Восхищение ею. Она была куколкой. Мраморное личико, плоская грудка, точеные ручки и ножки… Девочка-девочка-вечная девочка… О таких и мечтают взрослые мужчины, которые желают себе девочек.

      Это желание могло быть таким сильным, что куколке простили бы ее капризность, и изменчивость настроения, и неверность, и требовательность, и недоступность.

      Чем меньше женщину мы любим, – вечная классика. Чем меньше мы любим мужчину, тем более ценными становимся в его глазах. Игры взрослых людей. И вот дистанция уменьшилась, и ты раскрылась, впустила его в свой мир и через некоторое время начинаешь слышать сарказмы в свой адрес и грубые шутки, и думаешь: я больше не принцесса. И не знаешь, как это исправить. Как?

      Не-куколкам, как я, отводили второстепенные роли. И мы были довольны, потому как в свете рампы мы смотрелись бледно и проигрышно: не было ни породистости, ни лоска, этой самой ухоженности и гламурности, которая буквально блестела и кричала из человека, и его невозможно было не заметить. Нравится тебе или не нравится, а некоторые выпадали из толпы и кричали собой: вот она я!

      Итальянские, я видела их в витрине и они безумно нравились мне, и я не мечтала о них, а только поглядывала, и они, эти туфельки, стоили четыре сотни, как раз столько нужно было мне в месяц, чтобы прожить, и даже неплохо прожить. Произведение искусства, – я пела дифирамбы дизайнеру, – деликатес в повседневном аутфите!

      Куколкам полагались