Когда сказки превращаются в кошмары. Часть 1. Золушка. Леди Дракнесс

А потом я почти ничего не помню. Помню тёплые руки, переворачивающие, одевающие, глядящие меня. Помню вкусный запах молока и его чуть сладковатый вкус на моём язычке. Помню чуть терпко-кисловатый запах и сильные, очень сильные руки, держащие меня.

      Но это всё были мимолетные воспоминания. В основном я спала.

      Второе осознанное воспоминание о новой жизни было уже более чётким: я лежу в своей кроватке. Могу чуть повернуть голову. Могу приподнять руку и ногу. Рассматриваю то белое, на чём лежу. И то зеленовато-пёстрое, в чём одета. Я рада этому. Значит, вскоре я не буду столь зависима от других и смогу осмотреться в этом мире. Улыбаюсь.

      К кроватке подходит чья-то фигура и заслоняет мне свет. Это заставляет меня обратить на подошедшего внимание.

      Надо мной склонилась высокая фигура мужчины. Белые, как снег, волосы коротко подстрижены. Глаза василькового цвета внимательно меня изучают. Рука, одетая во что-то пятнисто-зелёное, тянется к моей голове и гладит её. Я внимательно разглядываю мужчину.

      Неожиданно к нему подходит вторая фигура мужчины, одетая также во что-то пятнисто-зелёного цвета, и тоже наклоняется над кроваткой.

      – Смотри: она не спит. И не плачет, – говорит мой отец своему другу.

      Я уже знаю, что этот беловолосый человек – мой отец. Я помню этот запах.

      – Может, у неё что-то болит? – озабоченно высказывает предположение папин друг.

      Его запах я тоже помню. Ему даже пару раз давали меня подержать. Но от него при этом так сильно начинало пахнуть страхом, что я сама с испугу дула в штаны, и меня сразу от него забирали.

      Папин друг русоволос и тоже коротко подстрижен.

      Оба загорелы. От обоих пахнет оружием.

      Я не знаю, откуда я знаю, что пахнет именно оружием. Знаю, и всё.

      Отец протягивает к моей голове руку и осторожно гладит меня.

      – Ну чего ты не спишь? – тихонько спрашивает он.

      Мне почему-то становится смешно, и я радостно улыбаюсь ему.

      – Раз улыбается, значит, ничего не болит, – со вздохом облегчения выдает папин друг.

      Папа коротко кивает ему и неумело улыбается мне в ответ.

      Я радостно пытаюсь им обоим объяснить, что выспалась, потому и не сплю. И что я их хорошо вижу. И что я этому очень рада.

      Но вместо слов изо рта вырываются лишь пузырики слюней да какое-то гуканье. Я почти расстроена этим фактом, но мужчин он почему-то приводит в восторг. И, видя их радостные лица, склонённые надо мной, я тоже начинаю смеяться.

      Наше безудержное веселье, видимо, и разбудило маму. Потому что она подошла к нам и, склонившись надо мной, сердито зашептала на мужиков:

      – Вы чего так громко? Ребёнка разбудили.

      – Да она не спала. Просто лежала и смотрела, – чуть виновато оправдывался отец.

      Правда, на лицах обоих я заметила явное облегчение от того, что женщина встала. И теперь-то точно придумает, что со мной не спящей и не плачущей делать.

      Мама склоняется надо мной, щупая мне подгузник. А я с интересом разглядываю её: чёрные вьющиеся волосы до