Драма 11. Барталомей Соло

по фамилиям и обратился к дамочке:

      – Вы говорили, что Галина работала у вас нелегально. Есть еще такие сотрудники?

      Она покосилась на капитана. Беспокойство ее нарастало. Соловьев снова кивнул.

      – Есть, конечно.

      – Но в штатном расписании они не числятся?

      – Не числятся, естественно. Это ведь бухгалтерский документ, как они будут там числиться?

      – Тогда предоставьте список всех сотрудников.

      – Виктор Иванович, вы же понимаете, что у нас бюджет…

      – Выполняйте, Лидия Вальдемаровна, никто вас за это не накажет.

      – Ну уж нет, – покачала головой фурия и скрестила руки на груди. – Кто мне потом гарантии даст, что сюда не нагрянут из центра с проверкой? Трудовая инспекция тут уже несколько лет не бывала, а уж если она придет… – директорша покосилась на меня исподлобья, – там и остальные подтянутся – и СЭС, и налоговая, и ОБЭП. А я-то знаю, как бывает в таких случаях, Виктор Иванович. Это как клубочек разматывать – одно за другое цепляется. Не подписывайте меня не это.

      – Лидия Вальдемаровна, – Соловьев придвинулся к ней и грузно вздохнул. – Если клубочек разматывать начнут, тут вся деревня под откос пойдет. Стерильных тут нет, все одно дело делаем – выживаем. Так что давайте без этих вот пируэтов…

      Лидия Вальдемаровна сглотнула, снова покосилась на меня и неуверенно достала второе расписание из сейфа. «Черное». Список расширился до двадцати двух человек. Я бегло пробежался по табелю. Внимание мое привлек один знакомый персонаж.

      – Фома Городин, – вымолвил я. – Он числится у вас как «учитель».

      – Да, числится. Он и есть учитель математики, – ответила директор. Ну, внештатный, конечно.

      – Он ведь пациент психбольницы.

      Соловьев опешил и уставился на Лидию Вальдемаровну с большим вопросом во взгляде. Та выпучила глаза, готовая отражать атаку.

      – Ну, а кого мне брать-то? – буркнула она. – У нас и без того не хватает народу. А этот – математик от бога! Лучшего у нас никогда не было, да и не будет, наверное. Дети от него в восторге, ну, это ведь подарок для детдомовцев – высококвалифицированный учитель. Кто еще в эту дыру пойдет? Для общества он не опасен, доказано не раз. Очень интеллигентный и воспитанный молодой человек. Чем не работник?

      – Который издевался над животными в особо жестокой форме, – вставил я.

      – Ну, было в юности! И что же вы, такой безгрешный, тут стоите?

      – Мои грехи куда страшнее, но я здоров, а он больной. Официально. И он работает у вас с детьми, которые имеют тенденцию пропадать.

      – Так, – вступил в дискуссию начальник. – О моральных аспектах будем говорить потом. Илларион Федорович, у вас имеются еще вопросы?

      – Имеются, конечно, – ответил я. – Но я задам их позже при необходимости. Мы уже опаздываем, и все, что нужно было сегодня, мы узнали.

      Соловьев поднялся, собрал свои записи и направился к выходу. Я последовал за ним.

      – Вы там хоть это… – бросила вслед директор, явно обескураженная нашим разговором, –