Фатум. Том третий. Форт Росс. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

мне не хотелось бы дурно высказываться о человеке, которого нет среди нас, сэр, но… он действительно оказался мерзавцем… Помните, я говорила вам о людях, потерявших человеческое обличье?.. О, он был одним из тех, кто способен на низкий шантаж, тайное отравление через подкуп, на выстрел в спину…

      – Джесси, довольно! – Андрей успокаивающе поло-жил ладонь на ее дрожащую руку.– Право, всё позади. Ты измучена бедностью… Я тоже отнюдь не богат. Но согласись, это не худший порок человечества. Ты видишь в бедности драму иль даже трагедию? Но стоит ли так? Мир богат многим другим, особенно когда есть любовь. А она живет в наших сердцах. Поэтому успокойся, душа моя…

      – Нет! – почти страдающе выкрикнула она.– Это еще не всё. Я устала от твоих подозрений, устала от вечных вопросов и тайной слежки. Ты хотел знать… И теперь я скажу о себе всё. Так вот! Я не была все эти годы монашкой,– она громко, так, что обернулись матросы, истерично захохотала. Глаза ее теперь лихорадочно блестели, и она то и дело срывалась на быструю английскую речь.—Подлоги, вымогательства, фальшивые векселя и грязные деньги… Боже, Andre! Сколько я видела слез отчаянья, боли… Мне никогда не забыть этих доверчивых, не искушенных в подлости людей… Ну, что же? Теперь понятно мое молчание, капитан?! Страх приоткрыть страницы моей прошлой жизни… И всё это потому, что я тоже… боялась… потерять тебя. Отныне ты знаешь, какая «любовь» связывала меня в России с Искрицким. Нет. Он никогда не был графом, вряд ли и служил в кирасирах… Хотя изящества слова и жеста, светского лоска ему было не занимать… Свой личный выезд, ложа в опере, мы были часто званы в известные дома. О, теперь я понимаю… Я, конечно, была не первой и не последней картой в его гнусной игре. Но что я могла сделать в чужой стране? Без его денег я не смела ступить и шагу, а ему… Ему нужна была кроткая, красивая ширма. На мой вопрос: «Есть ли у меня выбор?» он как-то рассмеялся в лицо и сказал: «Ты угадала, у тебя нет выбора. Твой путь давно сожжен…» В этот день я потеряла надежду, веру и смысл своего пребывания в России… Кое-какие его деньги у меня оставались. Да, они, как раскаленные угли, жгли мои руки, но что было делать? Следовало уйти – бесшумно, благородно, достойно… Но он не дал и этого! Ночами я рыдала, молилась и просила у Неба милости, страстно надеясь, что удача когда-то наконец улыбнется и мне. Господи, а ведь ранее он виделся мне спасительным чеком в дальние страны. Но жизнь жестока, Andre… Либо имеешь ты, либо имеют тебя… Что скрывать, признаюсь, были дни, когда я хотела покончить с собой, но были и другие, когда я была благодарна судьбе и за два ломтика жареного хлеба, чашку горячего молока и одно яйцо всмятку…