Город потерянных. Соня Грин

подвывая на каждую мою попытку кричать громче.

      В конце концов я не выдержала и сорвалась с места, подхватывая на бегу рюкзак и даже не понимая, что вместо безобидного духа в белом платьице я могу встретить что-то поистине ужасное.

      Я пронеслась мимо искореженных ограждений небольших частных домиков, мимо заброшенных печальных садиков и потрескавшихся садовых статуэток гномов. Я резко повернула за один из домов и продолжила следовать за воем, который только усилился.

      – Я бегу! – я перемахнулась через оградку и очутилась в середине пустынного двора, окруженным разрушенными домами.

      Тишина заполнила улицы. Я тяжело дышала после такой нехилой пробежки, легкие мои горели синим пламенем, требуя восстановить подачу воздуха. Каждая молекула воздуха словно была наэлектризована напряжением, повисшим надо мной и моим невидимым собеседником, словно палач над жертвой.

      Я согнулась в приступе мучительного кашля.

      – Эмили?

      Вой повторился. Только теперь он был тише и с непонятными нотками злобы…

      – Эмили? – я прищурилась. – Не бойся, я…

      Но договорить я не успела, потому что тяжелый и мощный удар, который огрел меня прямо по затылку, заставил меня провалиться в пелену мрачных воспоминаний и потерять сознание, наверное, уже навсегда.

      ***

      – Аза! – отец улыбается своей белозубой улыбкой, закрывая мне руками глаза. – Угадай, что мы тебе подарили?

      Я готовлюсь выдать целый перечень своих желаний. Кукла Барби с краской, входящей в содержимое, чтобы красить ей волосы? Да любая моя одноклассница позеленеет от ярости! Или расческа с камешками? Тогда я смогу похвастаться ею перед Лило и Мэдди. Или, может быть, настоящие красивые крылья?

      – Не угадает! – мама посмеивается. – Тэд, покажи ей.

      Отец отстраняет руки от моего лица, и я вижу перед собой огромную праздничную блестящую розовую коробку. Я потираю руки в предвкушении. Какой будет огромный подарок!

      Мои родители смеются… Но смеются странно и нервно. Я с вопросом в глазах поворачиваюсь к маме, которая подталкивает меня к коробке.

      – Иди, – она зловеще улыбается. – Посмотри на свой подарок.

      – Ей ужасно понравится, милая, – поддакивает папа.

      Я оборачиваюсь…

      Нет.

      Не может быть…

      Тела Кира и Соньки… Уже порядком разложившиеся, гниющие, с гнойными незаживающими ранами по всему телу, в которых роятся тысячи червей. Глаза их выцарапаны чем-то острым. Рты открыты; изо рта свешиваются синюшные языки.

      Я начинаю кричать. И родители, а вернее – те, кто скрываются под маской, – начинают хохотать еще безудержнее, чем до этого.

      И он толкают меня к ним.

      – Веселого времяпровождения, – говорит мама, и огромные створки коробки закрываются, образуя моему взору непроглядную темноту.

      Я дернулась вперед и раскрыла глаза.

      Темнота.

      Я что, умерла?

      Нет, так не может быть. Я ощупала все свое тело, потрогала конечности