Расстояние между мной и черешневым деревом. Паола Перетти

и так знаю, – отвечаю я и опускаю Оттимо Туркарета на землю.

      Филиппо наклоняется через велосипед и запускает руку меж досок забора, чтобы погладить кота. Я немного напрягаюсь, потому что боюсь, как бы он его не обидел. Но Филиппо просто почесывает его за ушком, и кажется, что Оттимо Туркарет даже доволен.

      – Как его зовут?

      – Оттимо Туркарет.

      – У него что, и фамилия есть?

      – Нет. Это двойное имя. Из книжки.

      – А-а… И что это за книжка?

      – Ты такую не знаешь. Она взрослая. Это папина любимая.

      – Мой папа тоже любит читать. Раньше он всегда читал мне перед сном.

      – Мой тоже читает.

      Я не осмеливаюсь спросить, почему он сказал «читал». Может быть, родители Филиппо развелись, и папа с ним больше не живет? Обычно, если у кого-то развелись родители, то лучше ничего не спрашивать, а то человек разозлится. Так что я просто молчу.

      – Ну так что за книга?

      – Какая книга?

      – Которую так любит твой папа.

      Мне совсем не хочется отвечать, но Филиппо сжал кулаки, так что стало даже немного страшно. Приходится ответить.

      – «Барон на дереве».

      – И ты ее всю прочитала?

      Не понимаю, почему его это так интересует.

      – Ну да. Мне папа прочел.

      – Так, значит, ты не сама прочитала.

      – Это одно и то же.

      Филиппо кладет локти на руль и нагибается:

      – Тебе читает папа, потому что ты слепая?

      Я чувствую, как краснею до самых ушей.

      – Я не слепая!

      Я хочу взять на руки Оттимо Туркарета, чтобы пойти домой, но он выскальзывает у меня из рук, и у меня не сразу получается его нащупать.

      – Но ты ведь почти не видишь, да?

      Я ничего не отвечаю и продолжаю шарить рукой по земле в поисках шарфа, но пальцы чувствуют только холодную сухую траву. Придется просто уйти. Я поворачиваю к дому. Филиппо поступил некрасиво – я-то ведь ничего не спросила про его разведенных родителей! Сзади слышится шум колес и велосипедной цепи, грохот падающего велосипеда и звук торопливых шагов.

      – Уходи! – кричу я, продолжая идти вперед.

      – Держи!

      Когда кто-то говорит «держи», это обычно означает, что тебе что-то дают, поэтому я протягиваю руку в туман и нащупываю теплую ткань. Мамин шарф.

      – Мафальда! – обеспокоенно кричит мама из окна.

      Наверное, она ужа давно вышла из ванной. Я инстинктивно хочу бежать к двери, но вдруг вспоминаю, что если кто-то подобрал что-то для тебя, потому что ты не можешь это найти, и к тому же чужую вещь, которую ты перед этим взяла без спроса, то нужно сказать «спасибо». Я останавливаюсь посреди дорожки, но вижу только голубое пятно, уменьшающееся с каждой секундой. Мне не хочется кричать, к тому же мама сверху все видит.

      – Мафальда! Домой! – кричит мама, и я возвращаюсь к дому.

      За секунду до того, как дверь закроется, я слышу веселое треньканье звонка велосипеда, которое продолжает звучать в моей голове даже тогда, когда его уже невозможно расслышать, и я