Ева рожает. Владимир Шпаков

неожиданно пропадает. Ева отвлекается на указатель (она сама до сих пор путается в гигантском Charles de Gaulle), Глеб пересчитывает вытащенные из бумажника евро, и вдруг – тишина. Ни хохота, ни толчков в бок, и вот она уже вертит головой на триста шестьдесят градусов, вторгаясь в многоязычный хор этого нового Вавилона:

      – Катя! Кэт! Ты где?!

      Ева пугается не на шутку, бежит влево, потом вправо, удивляясь спокойствию Глеба, не отходящего от чемодана.

      – Куда она делась?!

      – Да никуда она не денется… – морщится Глеб.

      – Ну да, не денется! Здесь же запросто можно потеряться!

      Во время очередного броска вправо Ева с облегчением замечает надпись Nike, идущую еще и вдоль спины рыжей куртки. Она издали окликает беглянку, но та, встав возле журнального лотка, не оборачивается. Оказывается, она уже успела воткнуть в уши крохотные наушники, музыка в которых орёт так, что слышно с двух метров.

      – Поняла, поняла! – кричит Кэт, не снимая наушников, – Я журнал увидела суперский, вот и отбежала! Чего?! Журнал, говорю, Cosmopolitan, кайфовый очень! Я его у себя всегда покупаю, только здесь он почему-то не на нашем языке! Почему?!

      Это «почему?» слышится постоянным рефреном на перроне, в скоростном метро, преследуя Еву до самого Нантера. Почему мы едем на электричке, у вас что – нет машины? Нет?! Я думала, здесь у всех машины… А почему такая тоска за окном? Где вышка эта, ну, Эйфелева? И почему в вагоне столько негров?! И в аэропорту негры на каждом шагу, блин, не понимаю!

      Дома вопросы продолжают сыпаться градом. А почему свет в подъезде горит только одну минуту? Я чуть не навернулась, когда он погас! А отопление в твоей квартире почему не работает? Дубак ведь, хоть и солнце на улице! И почему здесь тоже негры?! Везде негры, ну просто Африка, да, Глеб? Ты сказал: поедем в Париж, а тут Гондурас голимый! Глеб с усмешкой поправляет, мол, Гондурас находится в Латинской Америке, но существо машет рукой: какая разница?! Негры – они в Африке негры, и в Латинской Америке!

      Усмешка Глеба явно снисходительна к существу, а по отношению к Еве… Непонятная какая-то. Усмешка явно адресована и ей в том числе, только не разобрать: что за нею скрывают? Глеб нетороплив, даже расслаблен, Ева же напрягается – чем дальше, тем больше. Наконец, Кэт скрывается за дверью ванной, они остаются тет-а-тет, самое время сказать друг другу что-то важное. Но разговор опять не клеится. Да, отопление не работает, в апреле мы уже отключаем батареи. Хотя, если надо, я включу. Брось, я знаю, у вас во Франции это дорогое удовольствие. И совсем не дорогое, подумаешь! Вот прямо сейчас возьму и включу!