Ева рожает. Владимир Шпаков

попусту! Не могут такие люди болтать зазря, правые они!

      Но покой Чумаку только снится. Он редко проверял заначенные евро, на жизнь худо-бедно хватало, да под-растратился на угощения. И вот сует руку под белье – а там пусто! Шарит на другой полке – то же самое! Перерывает снизу доверху весь шкаф, только пачка евро (довольно толстая!) будто испарилась!

      Увы, деньги не могут испаряться. А поскольку в последние дни здесь бывали исключительно друзья-товарищи, все понятно. Точнее, ничего не понятно. Чумак не хочет думать на товарищей, он мысли такой допустить не может. Это сделал кто-то другой! Однако «еж» уже брошен, причем под ноги Чумаку. Он напоминает себе ту самую перевернутую тачку, чьи колеса беспомощно крутятся в воздухе…

      В очередном алкогольном сне Чумак оказывается на арене, окруженной зрительными рядами. Зрители сплошь десантура, кажется, весь ограниченный контингент сюда приперся, включая Громова, Шпака, Сашку Клюева… А вон и Потапов рукой машет, мол, не дрейфь, победа будет за нами!

      – В чем побеждать-то? – недоумевает майор.

      – Как в чем?! – восклицает Ваня. – В армрестлинге!

      И тут на арене появляется Краб. Он огромный, и вместо рук у него действительно клешни с острыми зубцами.

      – Да как же я с таким бороться буду?!

      Когда Чумак пятится назад, в зрительных рядах возникает гул.

      – Стыдись, майор! Ты ж его на раз побеждал!

      – Так я человека побеждал! А это монстр!

      – Ничего страшного, ты тоже не совсем человек! Посмотри на себя!

      Чумак озирает собственное тело, с ужасом замечая: он горилла! Косматая, с сединой на груди, и лапы такие, что клешням хрен уступят. Они сходятся посреди арены, усаживаются за стол и сцепляют конечности. Ну, конечно, мошенник опять не ждет «раз, два, три», сразу старается завалить. Врешь, не возьмешь! Черная, покрытая шерсть лапа напрягается, сдерживая натиск жесткой красноватой клешни, а из зала между тем доносится:

      – Хороший мужик был Петрович!

      – Ну да, настоящий солдат!

      – Последнее от себя отрывал ради товарищей!

      – А сколько наших из-под огня вытащил?!

      – Мне лично вторую жизнь подарил! Ну, светлая память!

      Борьба идет с переменным успехом, но если его будут заживо отпевать…

      – Эй, прекратите! – хрипит горилла. – Иначе я проиграю!

      Из заднего ряда поднимается коротышка Кирилл.

      – Ты уже проиграл, майор! Краб, дави его! Дожимай!

      И таки ж напрягается, морда, давит клешней, как прессом, и вот уже мохнатая лапа лежит на столе. В зрительных рядах слышен вздох разочарования.

      – Что ж так? – укоризненно качает головой Потапов. Горилла машет лапой.

      – Пропадаю я, Ваня. Совсем пропадаю…

      С этой мыслью и выплывает в хмурое утро. Во рту сушь, в кармане – вошь на аркане. Значит, подъем и к банкомату, снимать денежки. Можно было бы картой за шнапс расплатиться, да не любил этого майор – игра вслепую, никогда не сообразишь,