Булат Окуджава. Вся жизнь – в одной строке. Марат Гизатулин

учитель уже не мог. Что подумали бы о нём его ученики? Они ведь не глупые, всё понимают! А если не понимают? Поддержки от коллег ожидать не приходится, так, может, хоть сами ученики поддержат его, не захотят незаслуженных четвёрок и пятёрок?

      Я не знаю, чем это кончится, но давайте воевать…

      – Мы можем писать лёгкие диктанты, как тогда… Если вы хотите. Я даже могу подсказывать вам. Вы меня любить будете за доброту мою… А?

      Они молчат.

      – Меня все хвалить будут… Хороших дров мне привезут. Будет большой праздник…

      Кто-то фыркает. Или я напрасно взываю к ним?

      – И спрашивать я буду очень облегчённо. И когда буду спрашивать, буду в окно глядеть, чтобы не мешать вам в учебник подсматривать…

      Коля Зимосадов сидит насупившись. У Маши Калашкиной растерянная улыбка на некрасивом лице. Шура Евсиков барабанит по парте пальцами. Он очень сосредоточен.

      – Хотите такую жизнь? Да? Одно слово, и всё будет по-вашему.

      Они молчат.

      – Хотите?

      – Не хотим, – говорит Гена Дергунов и прячется за развёрнутую книгу.

      – А ты за всех не отвечай, – говорит Саша Абношкин.

      – Хотите?

      – Лучше, чтоб полегче, – улыбается Маша Калашкина.

      Подвёл ты меня, Абношкин!

      – Полегче не будет, – говорю я.

      Они молчат. Бунт?

      – Пусть кол, да мой собственный, – говорит Шура Евсиков. – Мне чужие четвёрки не нужны.

      Шура Евсиков – это, наверное, Варя Евсикова, а прототип Саши Абношкина в жизни носил очень похожую фамилию и действительно был сыном председателя колхоза имени Октябрьской революции Петра Ильича Авдошкина.

      Голова его вздёрнута неимоверно. Он старается смотреть на меня сверху вниз. Он из тех, кто участвует в соревнованиях только тогда, когда абсолютно уверен в своей победе. Если он не уверен, он откажется от соревнований. Он будет тайком тренироваться до тех пор, пока не почувствует, что готов выйти и победить. Он начинает огрызаться, презирать, ненавидеть…

      – Всякий нормальный человек должен любить читать, – говорю я.

      Это высказывание учителя, видимо, не прошло даром для Саши – он полюбил чтение. Сейчас его уже нет в живых, но Кузины вспоминают:

      – Саша был очень неорганизованным, но до самой смерти очень много читал книг.

9.

      Всё-таки ученики проголосовали за то, чтобы колы были поставлены в журнал, что учитель с удовольствием и проделал. Теперь уже речи не могло быть о мирном сосуществовании: Солохин, человек малообразованный, но (а может быть, не «но», а именно поэтому) очень амбициозный и самолюбивый, такого вызова простить не мог. Военные действия приняли явный, затяжной и беспощадный характер. Директор посылал комиссии на уроки Булата Шалвовича, и те находили ужасающие нарушения в методике преподавания молодого педагога.

      Они – комиссия. Комиссии существуют для того, чтобы вскрыть недостатки в работе. Эти двое тоже призваны вскрыть недостатки. Мои. Если бы существовали комиссии по вскрытию достоинств!

      Выявились страшные