Концепции современного востоковедения. Коллектив авторов

образования и науки РФ она причисляется к литературоведению, хотя фольклор вообще имеет черты сходства и с языком: коллективность и анонимность создателей, сочетание импровизации и готовых формально-смысловых единиц-клише, одновременность создания и восприятия текста.

      Среди теоретических понятий, сформированных на базе европейских языков и культур, одни сохранили свое значение доныне, а другие пришлось переосмыслить благодаря востоковедению. Вот, например, что отмечают специалисты-тюркологи: «Глубокое своеобразие структуры тюркских языков, многие элементы которой невозможно описать с помощью сложившегося в европейской лингвистике теоретического аппарата, позволяет внести в общую теорию языкознания значительные коррективы»44. В свою очередь, востоковедение смогло применить обновленные дефиниции и обобщения к своему материалу. Сближение эмпирических наблюдений и теоретических обобщений в принципе может идти индуктивно, от первых ко вторым (востоковед изучает материал и приходит к выводам более или менее общего порядка) или обратно (теоретик, например, социалистического реализма изучает советскую литературу и ее истолкования, а затем находит аналогии этому реализму в афро-азиатской литературе). Это двунаправленное взаимодействие стало особенно сказываться с конца XIX – начала XX в. Выбор теории или концепции имеет решающее значение. Если он сделан, то необходимо быть последовательным, избегая логических противоречий и отмечая те факты, которые не укладываются в теорию.

ФИЛОЛОГИЧЕСКОЕ ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ

      Восточная филология отличается от соответствующих отраслей классической (античной) и новоевропейской филологии прежде всего принципиально иными системами подлежащих освоению фактических данных. Системный характер этих данных проявляется в многообразных связях между разными сторонами информационной деятельности народов Востока, начиная от отражения картины мира (понимание пространства и времени, реалии окружающей среды, образ жизни, история и культура) в сюжетах и текстах, лексике и грамматике языка и заканчивая особенностями звуковой речи (артикуляция, интонация и пр.) и ее передачи на письме.

      До XIX в. восточная филология в Европе и в России переживала «период первоначального накопления» таких данных, главным образом это был период источниковедения, заключавшийся в собирании письменных памятников, в описании рукописей, в составлении словарей, справочников, каталогов, в издании переводов и переложений.

      Концепции языка и литературы, развивавшиеся в античной Греции и Риме, а затем в средневековой Европе и России, лишь в очень небольшой степени учитывали данные восточных языков и культур. Эти языки и культуры представлялись чуждыми и странными45. А тот факт, что их носители были иноверцами, влек за собой оценку письменных памятников Востока как «неправильных», содержащих заблуждения и недостойных теоретического осмысления46.

44

Кононов А. Н., Барулин А. Н. Теоретические проблемы турецкой грамматики // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIX / Сост. А. Н. Барулин; Под общ. ред. А. Н. Кононова. М., 1987. С. 5.

45

Ср.: «Относясь к Востоку высокомерно и третируя его, царская Россия никогда не стремилась изучать его на одних линиях с изучением Запада, и потому, “заведя” у себя востоковедение, она и не думала о каком-либо его равноправии с западоведением, которое считалось чем-то вроде большой нормы и потому не требовало специального обозначения, в то время как востоковедение самим своим названием указывало на некий отход от нормы» (Алексеев В. М. Наука о Востоке. М., 1982. С. 114–115).

46

Примером критики чужой конфессии – в данном случае ветхозаветного иудаизма – может служить первый памятник древнерусской литературы, созданный в XI в. См.: Слово о законе и благодати митрополита Киевского Илариона // Библиотека литературы Древней Руси / Ред. Д. С. Лихачев и др. СПб., 2004. Т. 1.