Игрывыгры. Петр Ингвин

развести руками. Скрывать непричастность к амурным похождениям он не собирался, и если она что-то навоображала в его отношении – зачем поддерживать девочку в нехороших подозрениях?

      – Все, любитель приключений и луж, готово. – Жанна спихнула объект заботы на пол, оставшиеся препараты отправились назад в аптечку. – Жить будешь. Пока не умрешь.

      Потом она небрежно отбросила аптечку и вновь уселась в своем углу дивана, забравшись туда с ногами. Руки обхватили поднятые к груди колени, задумчивое лицо, опущенное подбородком на гладкую коленную чашечку, пристально смотрело на Михаила.

      Ему стало не по себе. Не столько от непонятного пронизывающего взгляда, ничего прямо не говорящего, но заставляющего нервничать, сколько от выставленных в его сторону открытых белых голеней. Сведенные сверху, книзу они слегка раздваивались, меж разъехавшихся пол халатика темнели дурманящие глубины. Окружающий мир накрыла звенящая в ушах и мозгах тишина, удары пульса били под дых. Если странная девушка, которая не только не боится оставаться наедине с едва знакомым мужчиной, но и разными способами исподволь провоцирует его, сейчас что-то надумает…

      3

      Михаил поднялся, ноги сами привели к окну, лоб уткнулся в стекло. Нет уж. Каждому свое. Кто забывает об этом, кончает в могиле.

      В могиле он уже почти побывал. Сбежал на полпути. А насчет остального… Все прямо-таки ведет к чувственно-бесчувственному обрыву, и только шажочек отделяет от пропасти, о последствиях которой для души он, как более взрослый и мудрый, хотя бы догадывается, а эта не умеющая следить за раструбом ножек чаровница, кажется, нет.

      Впрочем, чего это он: «не умеющая». Прекрасно умеющая. Все понимающая. И прямо намекающая.

      Нет, такие игры не для него.

      «Или все же..?» – противно зудело голосом невытравливаемого внутреннего бесенка.

      «Ну, и на чем же остановились?» – заметался разрываемый мозг.

      – Куда-то собираешься? – Михаил смотрел на оставленный без присмотра автомобиль.

      Довольно дорогой, между прочим. В столице такими все улицы запружены, а здесь счет максимум на десятки. Особой криминальностью город-трудяга не отличался, но защиту от дурака даже на компьютеры ставят. Кто-то походя может гвоздем поцарапать, или сверху бутылку уронят. Страховка страховкой, а время и нервы будут потеряны, и средство передвижения, в данном случае (вопреки афоризму) одновременно являвшееся роскошью, после ремонта резко потеряет в цене.

      – Собираюсь? – Огромные ресницы изобразили испуганную бабочку. – Нет, а что? Ах, машина…

      – Надеешься на сигнализацию?

      – Здесь ничего не случится, у нас район тихий.

      – Ничего не случится?! – Руки Михаила демонстративно огладили раны.

      – Соседи тоже оставляют, и ничего. И утром не надо в гараж спускаться. Время экономлю.

      – Лентяйка, – пожурил Михаил.

      Он не оборачивался, смысла не было: в комнате царил день, за окном – ночь, и стекло частично работало зеркалом. Будто в кинотеатре,