Трепет. Камни Митуту. Книга третья. Сергей Малицкий

привычной. Через три лиги, жмурясь от налетающей круговерти, Игнис подал лошадь к залепленному снегом ивняку. Ждать пришлось недолго. Через несколько минут в сторону Шуманзы промчались несколько всадников.

      – Не трое, – прошептала, наклонившись к Игнису, Ирис. – Никак не меньше десятка.

      – Значит, убивать, – задумался Игнис. – И вряд ли это посланцы Эрсет.

      – Ардуусцы, – кивнула Ирис.

      – Чтобы не впускать никого в Обстинар или никого не выпускать оттуда? – задумался Игнис. – Доходили слухи, что король великого Ардууса сошел с ума, но если безумие охватывает его подданных… Поспешим…

      – Стой, – прошелестела, схватила его за руку Ирис. – Стой.

      Сквозь свист ветра вновь послышался стук копыт. Ирис задрожала. Лошади и под Игнисом, и под всадницей задрожали тоже. Даже сам Игнис почувствовал дрожь в руках. Их было трое. Игнис не мог разглядеть ничего, но был уверен, что по дороге двигались три черные конные тени. Они остановились точно напротив укрытия. Замерли. И, наверное, повернулись в сторону затаившихся, потому что внезапно Игнис разглядел вспыхнувшие тусклым пламенем шесть глазниц.

      – Энки всеблагой, – выдохнул сквозь сведенные судорогой ужаса губы Игнис и, не понимая, что он делает, потянулся к торчащей за плечом деревяшке. Пальцы нащупали рукоять, сдвинули холстину, коснулись тонкой, как будто молодой коры и стиснули ее изо всех сил. И ветер стих, огни глазниц погасли, а стук копыт страшной троицы продолжился, удаляясь прочь.

      – Что ты сделал? – выдохнула Ирис.

      – Я рассказывал тебе, – прошептал Игнис. – Помнишь? Это Бетула. Мой меч и твои луки со стрелами – ее дар. Они нам помогли выбраться из Светлой Пустоши. К ней ты меня не ревнуешь?

      – Разве можно ревновать к богам? – прижалась к мужу Ирис.

      Они пересекли границу Обстинара уже в полночь. Миновали заснеженное поле, выбрались на тракт через пару лиг после мытарских и дозорных постов, ушли в предгорья и уже ближе к полудню въехали в большое валское село. Не менее сотни домов, желтеющих свежими срубами, тремя улицами сходились к сельской площади, на которой под мытарской башней толпился народ.

      – Зеленые балахоны, – процедил сквозь зубы Игнис. – Инквизиция.

      – Может быть, не стоит вмешиваться? – напряглась Ирис.

      – Это причина твоего беспокойства? – обернулся к жене Игнис.

      – Нет, – замотала головой Ирис.

      – Тогда забирай правее, та улочка выше прочих, – показал Игнис на южный край площади. – Разберемся. Я вижу, тут десяток стражников да пять балахонников. Не стоит беспокоиться. К тому же в Обстинаре и Тиморе инквизиция запрещена, так что мы в любом случае на стороне местной власти. Да и тошно что-то внутри от всего этого.

      – Тошно? – не поняла Ирис.

      – Тошно будет, если проедем мимо.

      Селян на площади оказалось не меньше тысячи человек, большинство из них составляли женщины и дети. Десяток стражников с обнаженными