Трепет. Камни Митуту. Книга третья. Сергей Малицкий

она ни пошла.

      – Зачем же нам в храм? – удивилась Ирис. – Возблагодарить богов можно в любом месте. Лучше всего в собственной голове и сердце.

      – Хочу присоединить тебя к роду Тотумов, – произнес Игнис. – Храм мне для этого, разумеется, не надобен, но нужный ярлык дадут только там. Надеюсь, ты не будешь очень уж упираться?

      Она не упиралась. Ни тогда, ни после, когда оказалось, что судьба уготовила им странствия и опасности. Ни даже тогда, когда Игнис привел ее в те края, в которых она хлебнула горя и в которых однажды утратила способность иметь детей. Как надеялась сама и как надеялся Игнис – на время. И вот теперь, через шесть лет, она была все еще рядом с Игнисом и снова чувствовала, как пузырьки отрываются от стенок котла. Опасность была близка и столь отчетлива, как никогда раньше.

      От Иевуса окружным путем с уходом к суровому берегу моря Хал до Обстинара было не менее пятисот лиг. И до Тимора еще больше сотни. Миновав Валу, за полдюжины лиг до границы Обстинара Игнис уверился, что погони за ними не будет, и все-таки в последнем большом валском селе сменил лошадей и одежду. Сбривать бороду и усы он перестал сразу после Иевуса, надеясь, что никто не узнает в крепком воине с проседью в волосах прежнего красавчика принца Лаписа. Во всяком случае, ярлыки с подлинными именами Игниса и Ирис были надежно припрятаны, а если где и приходилось называть собственное имя, годилась старая деревяшка с чекерским именем Асаш. Ирис не нужна была и она. Мало ли подобных семейных пар бродило дорогами Анкиды после свейской войны? Да, с каждым годом все меньше, но пока еще хватало. К тому же, как понял Игнис на последнем постоялом дворе, именно в Тимор таких неприкаянных или несчастных тянуло чаще всего.

      – Врать не буду, а многие туда подались, – клевал носом в дубовый стол захмелевший мытарь в том самом валском селе. – Не скажу, что у этого самого Тимора такие уж широкие долины, но каждому находится и кусок земли, и дело по вкусу. Поверь мне, парень. Несмотря на то что и Аббуту стараниями принца Бэдгалдингира поднимается на левом берегу Азу, его жители еще будут кусать локти, что упустили такого наместника, как Адамас.

      – А что с королевой Армиллой? – пододвигал стражнику кубок вина Игнис.

      – А что с ней? – хлопал глазами мытарь, обнаруживал перед собой очередной кубок и, прежде чем припасть к нему мокрыми губами, недоуменно бормотал: – Что с ней сделается? Она ж королева! Да, конечно, вдова, да и годков много, чуть ли не пятьдесят, но, по слухам, красоту пока не растеряла. Ты это… – Стражник припадал к кубку, отхлебывал от него столько, что, казалось, вино сейчас брызнет у него из ушей, и натужно шептал: – О ней разговоров лучше не разговаривай. Приключилось там что-то. Нехорошее. Умерла она. Сама или не сама – не знаю. Не моих ушей дело. И не твоих. Но никто об этом не говорит. А у всех тиморцев черные шарфы на горле. И у тех, кто в Тимор движется. Только не для тепла те шарфы, висельные они… Так воины говорят. Чужие воины.