Один день короля Харууна. Айре Вест

Прим, в обязанности которого входила в том числе и обязанность делать записи о смерти и рождении, точно должен был знать, кто от кого рожден, чтобы потом назначать людям супругов и всеми силами избегать близкородственных браков.

      Никто не хотел вырождения и голодной смерти ― первым делом было выжить, и эта мысль висела над городом, как огромный камень, грозящий сорваться с небес. Расчеты Леа, забота о животных, сбор лекарственных трав, рождение детей по разрешению ― всё это было подчинено одному.

      А если они всё же опять что-то нарушили? Маленькие люди не обладали силами больших, они не летали в небесах и не вгрызались в землю, но что если неправильно поставленный светильник в храме мог разгневать богов? Что если мысль о том, чтобы выбраться за стену и пожить там, могла побудить их уничтожить людей совсем, раз уж они не смирились с поражением? А король, далёкую прабабку которого боги пощадили с тем, чтобы она взяла на себя бремя заботы о своём народе, не знал, что делать, сомневался, даже не предполагая, как поступила бы властительница Шарлотта на его месте.

      О да, это Шарлотта собрала бывших больших людей, утешая их и помогая. Она налаживала связи, она сама таскала камни, которые остались после разрушения города, она хоронила умирающих. И она вытащила, вытащила больших людей из пучины ужаса и отчаяния и назвала их маленькими людьми, внушив мысль о смирении.

      Королева Шарлотта терялась в веках, её далекий потомок не знал даже, откуда пошёл его род и кем они были раньше. Сказки не в счёт, в сказках люди летали на крыльях, в сказках большие люди убивали своих жён из ревности, а родственников ― из мести, и всё в воображении Харууна представало бесцветным и плоским, как он ни силился вообразить себе прошлое.

      – О чём задумался? ― спросил Мелле. Он сидел на стене, свесив ноги, ему было можно, он не был потомком знатного рода, просто смуглый простолюдин с бесцветными глазами.

      – О королеве Шарлотте, ― признался Харуун.

      – Хм, ― ответил Мелле, видимо, ожидая продолжения. ― И что ты о ней думаешь?

      – Как бы она поступила на моем месте.

      – Ты про Туркаса?

      Харуун кивнул, не уточнив, что Туркас был здесь только частью, предвестником беды, и далеко не единственным.

      Мелле пожал плечами.

      – Шарлотта была милосердна. Она бы приняла его и оставила в городе.

      – Он пришёл оттуда, откуда не возвращаются, ― промолвил Харуун.

      Мелле понял его.

      – Мы никогда не были убийцами. Ты же знаешь, убийство человека ― табу.

      – Мы всего лишь выбрасываем людей за стены города, ― фыркнул Харуун. ― Безо всего. В том числе и зимой.

      – Но мы их не убиваем. Вот видишь, Туркас остался жив.

      Харуун промолчал ― разговор принимал опасный оборот.

      – Десять часов! ― раздался снизу голос Ханы.

      – Десять часов! ― выкрикивала Кристина, которая бежала за ней вслед. Раздавался звук колотушки. ― Десять часов! Через час ― принятие в ученики!

      – Мне пора,