Время надежды, или Игра в жизнь. Татьяна Васильевна Смирнова

повернуться на бок и поджать под себя ноги.

      – Э, нет… – бросилась к нему Надежда. – Так не пойдет…

      Она уселась на ноги парня и прижала их к земле – мертвецки пьяный Женя прекратил попытки изменить позу и захрапел. Девушка встала, немного послушала рулады, которые выдавал Женя, потом перетащила кучу сухого хвороста для костра поближе к его ногам. Осторожно осмотревшись, достала из рюкзака замотанный в газету топорик, развернула – остро наточенное лезвие блеснуло, отразив слабый свет почти погасшего костра.

      Между тем, понемногу начинало светать, и Надежда тревожно посмотрела на палатку, где спала Лена, – та могла проснуться в самое неподходящее время. «Чуток и тревожен сон алкоголика», – любила пошутить Савельева, перебрав лишнего, но обычно так и было: сначала она крепко засыпала, а через пару часов резко открывала глаза и потом колобродила до утра, не в силах уснуть. Сейчас этого допустить было нельзя – на кону стояло слишком много, чтобы из-за особенностей организма подруги сорвался тщательно подготовленный план.

      Надежда достала из своего рюкзака походную аптечку, из Лениного – одеколон «Гвоздика». Положила на одеяло рядом со спящим Женей широкий бинт и вату. Лезвие топорика она тщательно протёрла одеколоном, им же обильно полила левую стопу Жени. Подумала, что надо было для дезинфекции оставить водки – но тогда Женя мог и не дойти «до кондиции»…

      Руки Надежды тряслись, тело била крупная дрожь. Она была на грани нервного срыва и из последних сил сдерживалась, чтобы в истерике не закричать и, бросив топорик, не убежать куда-нибудь в лес, в спасительную темноту, подальше от этого страшного места, где ей предстояло совершить поступок, несовместимый с самой её сущностью. Но в то же время она не могла по-другому – иного способа спасти жизнь Жени не было…

      В палатке заворочалась Лена – Надежда в ужасе оглянулась и замерла, пряча за спиной топор. Лена что-то пьяно пробормотала и затихла. Надежда некоторое время прислушивалась – сердце трепыхалось, как испуганный хомяк в трёхлитровой банке. Больше всего на свете ей хотелось сейчас залезть в тёплую палатку Лене под бок и уснуть – а проснуться в своём доме, рядом с любимым мужем Максимом, и чтобы всё это, включая ночную смс-ку, оказалось кошмарным сном…

      Реальность же не оставляла времени на раздумья. Надежда повернулась к Жене, переложила топорик из правой руки в левую, перекрестилась. Её трясло так, что она с трудом держалась на ногах. Снова взяв топорик в правую руку, Надежда занесла его над ступнёй Жени и примерилась. В этот момент Женя пошевелил во сне пальцами, чихнул, почесал ногу и быстро свернулся калачиком, натягивая на себя одеяло.

      Тихо чертыхаясь, Надежда развернула его обратно. Женя пьяно сопротивлялся, беспрестанно чихая.

      – Да что же это… – судорожно выдохнула Надежда. – Ещё немного – и уже никто никуда не полетит…

      Где-то в лесу чирикнула первая птица – и девушка вздрогнула. Скоро совсем рассветёт, и вся её решимость растает, как эта безумная ночь… При свете дня она никогда бы не решилась на задуманное.

      Женя,