Лили Марлен. Пьесы для чтения. Константин Маркович Поповский

Потому что не могу!

      Короткая пауза.

      (Сделав по сцене круг, вновь подъезжает к Орфею, негромко). Послушай… Видишь ли, какое дело. Не знаю даже, как тебе это и сказать… (Понизив голос). Твоя мать вела свое происхождение из царского рода. Поэтому, сам понимаешь, тут требуется величайшая осторожность. Величайшая, сынок. (Оглянувшись, шепотом). И у стен есть уши… Да, представь себе. И еще какие… Ты себе, наверное, и вообразить не можешь. Поэтому, давай не будем. Или, по крайней мере, оставим это до следующего раза. (Смолкнув, смотрит на Орфея).

      Короткая пауза.

      Орфей: Папа…

      Отец (нервно): Что?

      Орфей: Мне почему-то кажется, что ты просто его забыл.

      Отец: Я? (Смеется). Забыл? (Смеется). Да, что ты, Орфей!

      Орфей: Ну, тогда скажи мне его.

      Короткая пауза. Отец молча смотрит в сторону.

      Вот теперь я вижу, что ты его действительно забыл. Что, разве нет?

      Отец (сердито): Забыл, не забыл!… (Отъезжая в сторону и сразу возвращаясь). Ну, хорошо. Ладно. Допустим, что я его забыл. Просто возьмем и допустим, хотя, конечно, это уже ни в какие ворота… И что из того?.. Ну, скажи мне, что из того, что я его забыл?

      Орфей (бесцветно): Ничего.

      Отец (отъезжая): Вот именно, дорогой мой, – ничего… В конце концов, не могу же я помнить все подряд! Одно, другое, третье! (Возвращаясь). А если у меня плохая память? Склероз? Нервы? Знаешь, годы-то все-таки берут свое. (Сердито). Ну, что, в конце концов, измениться, если ты узнаешь имя своей матери?.. Кажется, ее звали Клотильда. Во всяком случае, что-то в этом роде. Клотильда. Тебя устраивает, если я скажу тебе, что твою мать звали Клотильдой?

      Орфей: Мне все равно, папа.

      Отец: Теперь ты говоришь, что тебе все равно.

      Орфей (садясь на ступеньки правой лестницы): Правда, мне все равно.

      Отец: Не говори так, Орфей. Это нехорошо. В конце концов, что бы там ни было, это все-таки твоя мать.

      Орфей (издали): Наплевать.

      Отец: А я тебе говорю, что это нехорошо.

      Орфей: Ничуть не хуже твоего беспамятства, папа.

      Отец: Скажите, пожалуйста, моего беспамятства!.. А что ты, собственно, знаешь о своем отце, чтобы так говорить?.. Беспамятство! Скажите, пожалуйста!.. (Отъезжает в сторону).

      На балконе появляется Вергилий. Какое-то время он стоит, слушая разговор Орфея и Отца, затем начинает медленно спускаться по правой лестнице.

      Да, если хочешь знать, это я настоял, чтобы ты появился на свет. (Кружа по сцене). Да, да, милый. Если бы не я, то еще неизвестно, что бы с тобою было. (Остановившись). Если бы ты только знал, как мне было трудно с твоей матерью. Господи! Ей почему-то взбрело в голову, что ей еще рано иметь детей. Это в тридцать-то лет! Ты только подумай! Но я настоял на своем. Ты не знаешь, чего мне это стоило. Я так кричал, что соседи подумали, что нас обокрали. Уж будь уверен, если твой отец что решил, так тому и быть!.. (Вергилию, слегка раздраженно). Послушайте, господин Вергилий…

      Вергилий (не обращая внимания на Отца, остановившись позади Орфея): Могу я узнать,