Отщепенцы. Марина Бонд

попытается изнасиловать свою же тринадцатилетнюю падчерицу? К тому времени Ян перебрался к ним и ездил в институт оформлять документы о переводе. Словно само провидение вмешалось в их судьбу, заставив его вернуться домой за забытыми бумагами и застать отчима в очень нелицеприятном положении.

      Ян как с цепи сорвался. Впервые в жизни он озверел настолько, что перестал контролировать свои действия. Слезная истерика маленькой заставляла его наносить все новые и новые удары, пока мужчина не перестал сопротивляться и растекся по полу бесчувственным окровавленным куском плоти. Он скончался в больнице от полученных травм, а Яна упекли за решетку. В двадцать два года жизнь молодого, подающего надежды специалиста в области строительства оборвалась. На четырнадцать лет парень словно выпал из обычной нормальной жизни. С горем пополам он доучился в лагере, но кому нужен его дырявый диплом и справка о трудовой, даже не по профилю, деятельности в колонии? Вот в чем вопрос.

      Только спустя месяц его жизни на воле, Инна с Беркутовым нанесли ему визит, предварительно спросив разрешения по телефону. Сестренка… она всегда понимала его внутреннее состояние, тонко чувствовала его настрой. Но, сказать по правде, Яна несколько озадачило нехарактерно затяжное молчание с ее стороны. Может, это не она сама сдерживала свои порывы, а ее сдерживали?

      Открыв дверь только прибывшим гостям и будучи тут же схваченным в плен тонкими руками сестры, Ян начал склоняться ко второму варианту. Когда она без умолка начала тараторить, выспрашивая о том, как он провел этот месяц и о его планах на будущее, окончательно уверовал в своем предположении. Догадываясь, чья это заслуга, он перехватил взгляд Беркутова и кивнул в знак благодарности. Тот без слов все понял – сам не так давно пережил подобную встряску – и ответил на кивок.

      Инна накрыла стол и поставила специально испеченный по такому поводу пирог. После первого словесно-вопросительного штурма она подсбавила обороты и далее беседа протекала в более плавном ключе.

      – Хочу съездить в деревню, поглядеть, что осталось от дома, – поделился своими планами Ростовских.

      – В лучшем случае – половина дома, – уточнила Инна. – Я тебе говорила о том, что свою половину продала давно, сразу, как только вышла из интерната. И потом, за столько лет запустения не думаю, что хоть что-то от него уцелело.

      – Вот я и подшаманю. Зря учился что ли?

      – Ты хочешь переехать в деревню?? – вылупилась на него сестра.

      – Почему нет? – пожал плечами брат.

      – Да ведь это глушь! Ты там загнешься от тоски, скуки. От безработицы. От одиночества, в конце концов!

      – Загнуться я еще в колонии должен был.

      Инне нечего было на это возразить, и она с немой мольбой о поддержке воззрилась на Зака.

      – Пускай едет, если хочет. Не вижу препятствий, – флегматично заметил он. – Мальчик взрослый, самостоятельный, чай, не пропадет. Нужна будет поддержка – свистнет,