Нина просто запуталась. Марина Копытина

работаю старшим научным сотрудником в Элайн Фарма. Всю мою работу можо свести к секвентированию генома человека.

      – К чему?

      – Это довольно сложно объяснить.

      – Попробуйте.

      – Представьте, что у вас есть двадцать тысяч экземпляров “Войны и мира”.

      – Допустим, представил.

      – Вы из пропускаете через шредер, а потом хорошенько перемешиваете. Потом наугад вытаскиваете из этого вороха небольшую кучку разрезанных бумажек, и пытаетесь собрать из них исходный роман.

      – Так.

      – А еще у вас есть рукопись “Войны и мира”. Допустим, вам сам Толстой ее подарил. Текст, который вы соберете из этой кучки полосок нужно будет сравнить с этой рукописью, чтобы отловить опечатки (а они-то там точно есть). Вот так же читают ДНК.

      – Простите, я не очень улавливаю суть.

      – ДНК выделяют из клеточных ядер и делят на кусочки по триста-пятьсот пар нуклеотидов (ведь все нуклеотиды связаны попарно). Молекулы ДНК дробят, потому что ни одна современная машина не может прочитать геном от начала до конца. Последовательность слишком длинная. И по мере прочтения накапливаются ошибки. Так вот, чтобы восстановить “Войну и мир” после шредера, нужно прочитать и разложить в правильном порядке все кусочки романа. То есть, мы читаем эту книгу несколько раз по крошечным фрагментам. То же самое с ДНК: каждый участок мы прочитываем с многократным перекрытием, ведь мы анализируем не одну, а множество ДНК.

      – Боже мой, как это все сложно.

      – Когда создается новое лекарство, секвенаторы прочитывают ДНК, находят там мутации и создают модель. Модель молекулы, которая как бы накладывается на ДНК и должна покрыть нужную мутацию.

      – Вот как. И над каким лекарством вы сейчас работаете?

      – Все как всегда, Роберт. Рак – главная проблема человечества. Вы, например, знали, что за последние десять лет частота заболеваемости раком увеличилась на пятьдесят процентов?

      – Я догадывался об этом.

      – Рак и другие опухоли, которые растут слишком быстро – наш профиль. Наша компания, как и многие другие, хочет взять первенство в этих исследованиях. И я вам могу сказать, что мы очень близки если не к разгадке, то к универсальному подходу к лечению опухолей.

      – Правда? – Роберт был удивлен, – У моей матери рак.

      – Я так и подумала. Мне очень жаль, но вам нужно как можно больше времени проводить с ней.

      – А вы разве не скоро откроете лекарство?

      – Роберт, от начала открытия лекарства до момента его выпуска в массы проходит десять лет. И это в лучшем случае. Если ваша мама не дотянет еще десять лет, то мне кажется, вам лучше проживать жизнь с ней, а не гнаться за панацеей. К тому же, мы еще даже не приступали к этапу тестирования.

      – Грустная тема. Давайте закроем ее.

      – Давайте, – Нина какое-то время молчала, – Погодите, я ведь не передала вам результаты исследования!

      Она открыла сумочку, вытащила листок А4 и бутылку в пакете, передала Роберту. Роберт внимательно изучил заключение.

      – А что такое Диамфотоксин и почему вы проверяли именно на него?

      – Это