Стань моей тенью. Екатерина Кравцова

особой. «Проще надо быть, – мысленно выговаривала себе я, – и люди потянутся». По правде говоря, я несколько кривила душой. Я и без этого чувствовала к себе постоянный интерес. На меня вечно кто-то глазел, за спиной шептались, и я чувствовала себя не в глубине средних веков, а в крошечной деревне в глухой российской провинции.

      Кроме всего прочего, я изрядно промахнулась с оценкой плотности населения. С общегеографических позиций все, как будто, было верно: много свободного пространства, относительно мало человеческих поселений, отсюда – замкнутость всех маленьких миров, превращающая каждый замок или деревню в крошечную, но вполне самостоятельную вселенную.

      Однако на небольшом пятачке Скай-Холла скопилось такое несусветное количество народу, что впору было пересмотреть свои ощущения. Вдобавок все они постоянно что-то делали. Весь световой день на территории замка не было ни одного, даже самого крохотного, уголка, где бы не выполнялись самые разнообразные работы. «Натуральное хозяйство в действии», – объясняла я себе мысленно, безуспешно пытаясь уединиться.

      Все старания оказались изначально обречены на неудачу: не так-то много было в Скай-Холле свободного пространства. Однако я не теряла надежды, а пока постаралась найти себе место в тесном сообществе окружавших меня людей.

      И это оказалось непросто. Шить и вышивать я не любила. Ткать не умела. Насчет средневекового хозяйства имела понятия чисто теоретические. Единственное, к чему я могла приложить руки без риска опозориться – это к собирательству трав.

      В свое время я интересовалась фитотерапией, значение которой для здешних времен было огромным. Итак, я могла не знать, от чего пользуют той или иной травкой в этом мире, но, по крайней мере, знала, когда ее следует собирать и как хранить.

      Кроме того, именно этот род занятий позволил мне невозбранно покидать территорию замка и бродить по окрестностям без сопровождения. Братья Мэнли синхронно поморщились, услышав о моих планах, но препятствовать не пытались. Наверно, отнесли их на счет женской придури, невинной, а потому не заслуживающей особого внимания.

      Они просили меня не слишком удаляться от Скай-Холла и на этом успокоились. И я принялась с размахом использовать предоставленную возможность.

      Едва не каждое утро я сбегала вниз с холма на ближайшую равнину, затем углублялась в перелесок, но никогда не рисковала отправиться в самую чащу. Что-то меня удерживало, словно в сердце древнего леса я могла повстречаться со своими призраками, до сих пор тревожившими меня лишь во сне. Кроме того, лес почему-то казался мне живой стихией, небезопасной для посещения в одиночку. Словно я могла затеряться в нем навсегда, как могла утонуть в океане.

      Что касается травознатства, то в нем я тоже потерпела сокрушительное фиаско: я не узнавала этих трав. В одном мне казался знакомым стебелек, но листья росли совсем не так, как следовало. В другом