Изображение души господина А. Роман. Vysheslav Filevsky

тем всё более убогим становилось оно… Как будто… В Риме этом самым грустным для господина А. оказывалось то, что не было любви в нём и даже подобия духовности – волшебство и начётничество одни. Особенно же третьеримцы морочили головы себе и другим магией цифровой… Очень хотелось сказать господину А. людям, что нет таких цифровых последований, которые не отменял, не сжигал бы огонь сердца души. Но только молчал он об этом. Потому что чувствовал: недоступно третьеримцам знание сие. Видать, сокровенным было оно…

      Третий же Рим стоял на волшебстве и недоброте великой… К коммунистам или мусульманам – оно понятно. Но вот друг ко другу… И для господина А. было весьма странным вдеть, что кто-то при этом ходит в церкви и воинственно отстаивает своё третьеримство перед другими. Хотя ложь третьеримства наотмашь била кулаком по глазам. И третьеримников господин А. видел духовным зрением своим с огромными синяками на заплывших лицах, будто смиренную жену запойного алкоголика.

      Алкоголь господин А. не принимал. И шёл без костылей. Глубоко Родиной дышал, грудь расправив. Мать-сыру-Землю целовал и телесными, а пуще духовными губами. И душа его млела, говоря будто: «Верной дорогой идёшь, хороший мой». И приближался в шествии сем господин А. к телесной низине здания общественного и вершине духовной…

      Люди не видят восхождения духовного – только телесное движение. А оно, будь хоть в сторону нищеты, хоть в мир роскоши, оказывалось обычно осознанной или неосознанной жаждой порока…

      Воистину, нет ничего увлекательнее и привлекательнее порока на Земле!.. Почему оно так?.. Вы знаете, жизнь землян даже при взгляде не с того света, а только при явном приближении к миру духов, она представлялась столь чудовищной, что душа господина А. трепетала всем существом, воспринимая своею «спиной» язвящие излучения земной жизни… «Прочь, прочь, прочь… Скорее!.. Брррр…» – неосознанно возникало в сознании. И когда наваливалась очередная вопиющая несправедливость, телесной смерти жаждал. Потому что выхода из житейского болота для тела своего не видел.

      Раздвоенность

      На лошадке

      С детства господин А. являл себя как всё более и более самостоятельное существо. Потому что рано начал постигать лживость мира. По мере осознания всеобъемлемости лжи самостоятельность переходила в независимость и закончилась возмущённым отторжением мира с его наукой, культурой, религиями и обычаями. А такая независимость естественно привела господина А. к духовному перемещению в небытие ещё при жизни в теле…

      В шестилетнем возрасте произошло, пожалуй, первое событие в этой плоскости.

      Родные готовили господина А. в школу. Школ в округе было две. Решали – в какую. Отдать в ближайшую возможным не сочли из-за того, что «там плохие учителя». Так, во всяком случае, сказали меж собою… И вот, когда господин А. качался около родительского дома на деревянной лошадке…

      сверстники,