Покорность не для меня. Виктория Свободина

разоблачить меня не смог. Мы ведь с Керлом виделись не раз на улицах города еще до моих выступлений. А вот тот аристократ, которому я разбила машину, разглядел, что я девушка, за несколько секунд.

      – Я не уеду из города – некуда и незачем. Парни тоже никуда не собираются, и вряд ли я их на это уговорю.

      – Ладно, только будьте осторожнее и не высовывайтесь больше. О тебе и так теперь долго будут помнить и искать.

      – Постараемся, – тут я покривила душой, но не рассказывать же Керлу о наших с мальчишками грандиозных планах. – Пока.

      Сделала шаг назад.

      – Айра.

      – Да?

      – Как ты здесь появилась? Почему живешь в таких условиях, хотя можешь получить все блага от богатого мужа?

      – Когда-то у меня была сытая обеспеченная жизнь, любящие родители, дом, самый замечательный на свете друг, жених… но той моей жизни больше нет и никогда не будет. От меня самой почти ничего не осталось. Мне не нужны блага, о которых ты говоришь. Мне не нужен муж.

      – А что тебе нужно?

      – Покой, который может дать только смерть. Но я не умру, пока нужна мальчишкам.

      – Что…

      – Не надо, пожалуйста, меня больше ни о чем спрашивать.

      Ушла, даже не попрощавшись с Керлом. Настроение испортилось. Не люблю вспоминать прошлое. Мой добрый всегда благодушный со мной папа, который всегда относился ко мне с большой любовью, нежностью, обучил всему, что знает сам, несмотря на увещевания остальных, что мне не нужно ничего знать про банковское дело, ведь мне уготована иная участь, и наследницей его дела мне никогда не стать. Мама. Строгая, аристократичная. Ее маска всегда разбивалась вдребезги, если папа того хотел, и показывалась совсем иная женщина – любящая, ранимая, преданная. Именно мамочка научила меня танцевать.

      Лойки взял меня за руку, отвлекая от воспоминаний.

      – Что он тебе сказал? Ты такая грустная стала. Хочешь, пойду ему наваляю?

      Усмехнулась. Лойки всегда удается с легкостью поднять мне настроение и отвлечь.

      – Не надо. Все в порядке. Это ностальгия. Прошлое вспомнилось.

      Не хочу помнить, это причиняет боль, но забыть – значит предать себя и всех тех, кого любила.

      К новой операции готовимся почти месяц и невероятно тщательно. Мы с Лойки продумали каждый шаг, настроили все приборы и придумали пути отступления. В назначенный день пытаюсь себя хоть как-то успокоить и уговорить, что все будет хорошо, но не выходит. Боюсь не за себя, а за ребят. Как бы с моими юными помощниками ничего не произошло.

      На дело идут двадцать мальчишек и я. В данный момент мы уже находимся под банком, пришли в обед. Ночью банк тоже работает, поскольку по ночной прохладе в нем появляется обычно еще больше посетителей, чем в дневную жару. А вот в обед самая тихая пора – люди прячутся от зноя по кафе и ресторанчикам, жизнь на улицах словно останавливается.

      – Ну что, раз, два, три… пошли! – дала команду я, и мы с ребятами по очереди взбираемся по лесенке вверх.

      Я поднимаюсь первая. На мне надет черный костюм и маска, почти полностью закрывающая