«Тихая» дачная жизнь. Виктор Елисеевич Дьяков

вернуться в Москву – в электричке он чувствовал себя спокойнее, ибо там постоянно ездили кавказцы-торговцы

      4

      Сурин в состоянии "смятения мыслей" просидел в своём травяном укрытии ещё некоторое время и только тогда, будто только пришёл, предстал перед женой и сыном. Радость Лены, вызванная его нежданным появлением, тут же сменилась разочарованием, когда она узнала, что он уже завтра должен уехать для заступления на дежурство с субботы на воскресенье. В то же время жена вела себя так, будто ничего особенного за десять минут до того не произошло, впрочем, так же как и сын, который лишь поздоровался, продолжая работать на "плантации". На вопрос: как дела, что нового? Лена лишь отмахнулась:

      – Да что тут может быть нового… ничего, мы вот работаем, а Ирка гуляет. Небось, видел её?

      Так и эдак Сурин пытался "подвигнуть" жену к объяснению, но та, похоже, была совершенно искренна, вела себя, как ни в чём не бывало. Она сначала накормила мужа с дороги, потом пошла заканчивать стирку. Спросить в лоб: что за странные игры затеяла она с сыном, и что там случилось… в душевой? На это он почему-то так и не решился, хотя только об этом и думал.

      Поев, Сурин пошёл пилить и колоть дрова, ибо получалось так, что еженедельный субботне-банный день переносился на сегодня, пятницу. Сын терпеливо и безропотно собирал жуков, а Лена постирав, вывесила бельё. Ближе к обеду Сурин всё же задал "наводящий" вопрос:

      – А Антошка, что сегодня смирный такой, пашет, спины не разгибая, даже не возмущается?

      – Возмущался, ещё как, с ребятами в волейбол, видите ли он договорился. Моду взял каждый день там пропадает. Ремнём по заднице получил и перестал возмущаться, – совершенно спокойно ответила Лена.

      "Ничего себе, это называется получил, только не понятно кто кого там… по заднице", – размышлял про себя Сурин, не в состоянии понять почему жена скрывает от него случившееся и ещё больше удивляясь её не показному спокойствию. "Может она боится признаться, что уже не справляется с сыном? Но нет, непохоже. Неужто считает, что он ничего не должен знать? Странно…"

      На обед вся семья собралась в саду за столом, установленном под раскидистой старой яблоней. Дети старались как можно скорей проглотить пищу: Иринка спешила к подружкам, с которыми они договорились идти купаться на пруд, а Антон надеялся, что его, наконец, отпустят на волейбольную площадку. Лене эта спешка не нравилась. Она уже облачённая в халат и фартук недовольно выговаривала дочери:

      – Какое купание… не видишь, дождь собирается.

      – Какой дождь, с самого утра такая погода, – плаксиво возражала Иринка, давясь салатом из редиски и лука.

      – Знаю я эти ваши купания. Перед мальчишками будете выделываться. Рано ещё в купальниках дефилировать.

      – Ты что, мам, мы ж просто… жарко ведь, – густо покраснела дочь.

      – А ты, что колорадцев уже всех собрал? – мать перекинулась на сына.

      – Нее… не успел… Их же там на каждом кусту, и чуть