Только не я. Юлия Рябинина

утся, – потерла оледеневшей ладонью ребра.

      – Да ты вообще как будто не здесь, – надула она губы.

      – Вообще-то, сейчас урок, – шиплю на нее, вскользь бросаю взгляд на учителя, что стоит у доски и рассказывает новую тему.

      – Ясь, – снова подруга обжигает кожу щеки жаром, – давай уйдем, а? Я совсем задубела.

      Она складывает ладошки лодочкой и прячет в них нос, быстро-быстро дует внутрь. Пытается, видимо согреться.

      – Вер, не выдумывай, остался всего один урок. Потерпи, – отвечаю ей и лишь на секунду поворачиваю голову в ее сторону.

      – Елисеева, встань!

      Я замерла на месте и медленно повернула голову к учителю.

      – Что смотришь, вставай, – командует она, и я, опершись ладонями на столешницу, встаю из-за парты.

      – Извините, Елена Владимировна…

      Взгляд в парту и не поднимать до тех пор, пока эта грымза будет отчитывать. Ну, Верка, ну, удружила. Скашиваю взгляд в сторону подруги, но та уткнулась носом в книгу и не смотрит по сторонам.

      – Уже поздно извиняться, Есения. Я так понимаю, ты новую тему знаешь лучше меня.

      В голосе слышу подвох, эти ехидные нотки и шаркающие шаги по полу не предвещают ничего хорошего.

      – Елена Владимировна, я не хотела вас перебивать, – начинаю оправдываться и слышу только себя. Ни смешка, ни вдоха постороннего, хотя нас тридцать пять человек в классе.

      – Да, я вижу, как не хотела. Видимо, поэтому ты мне мешаешь вести урок, – учительница останавливается возле меня. – К доске, – шипит мне в ухо. – Расскажи-ка нам, Елисеева, законы Кеплера, – она подталкивает меня к доске, на которой развешаны астрономические карты.

      – Ну, Елена… – начинаю упираться. Астрономия – это вот точно не моя наука, не люблю я ее и не понимаю.

      – Не запрягла, Елисеева! А ну, марш к доске, и подружка твоя пусть тебе поможет. Дашина, вставай и марш за Елисеевой, – рявкает она так громко, что я подпрыгиваю на месте.

      Понурив плечи, иду через длинные ряды парт.

      – Первый закон: каждая планета движется по эллипсу, – слышу голос Димки со второй парты.

      Я признательна ему за то, что пытается помочь, сжимаю кулак перед собой в знак благодарности и, будто ступаю на эшафот, делаю шаг на импровизированный подиум возле доски. Наконец-то поднимаю взгляд и устремляю его прямо перед собой.

      – Первый закон Кеплера гласит, что каждая планета движется по эллипсу, – выговариваю на выдохе то, что сказал мне Димка.

      Бросаю мимолетный взгляд на Верку, та до сих пор тащится между рядами парт, и возвращаю взгляд на парня, что активно шепчет мне правильный ответ.

      Звонкий хлопок по парте, и мы все вздрагиваем одновременно. В классе повисает молчание.

      – Ты, что, Волков, думаешь, я глухая? – взвилась грымза и, подскочив с моего стула, на котором вальяжно раскинулась, в несколько широких шагов оказалась возле Димки. – Сколько можно валять дурака?

      Она орет ему в ухо, и я вижу, как из ее рта брызжет слюна, оседая на щеке парня.

      – Елисеева вконец обнаглела, все пытается выехать за счет того, что на выступления постоянно ее выталкивают, – она резко выпрямляется и смотрит мне в глаза. – Ты что, думаешь, что сможешь заработать своими песенками себе на хлеб?

      Не выдерживаю взгляда учительницы, опускаю глаза. Верка так и осталась стоять посреди класса. Коза-предательница.

      – Я к следующему уроку буду готова, Елена Владимировна, – отвечаю ей и поджимаю губы.

      – А мне к следующему уроку будет уже поздно, Елисеева. Садись, два, – рычит она и, задевая меня плечом, проходит к своему месту. – Волков, к доске. Дашина, ты долго будешь идти? – командует нами грымза. – Давай, Елисеева, не создавай пробку, садись на место.

      Знаю, что спорить с ней бесполезно и уговаривать – тоже, вот и Димке из-за меня досталось, досада. Сталкиваемся с парнем плечом к плечу в проходе между партами.

      – Прости, – шепчу ему одними губами и виновато прячу взгляд.

      – Все нормально, – слышу его веселый голос, и на душе тут же становится теплее.

      Когда уже уселась на стуле и приготовилась слушать Димку, дверь неожиданно открылась и в кабинет вошла директриса.

      – Здравствуйте, – зычный голос сотрясает стены помещения.

      Мы все встаем в знак приветствия и в один голос отвечаем ей:

      – Здравствуйте, Тамара Игнатьевна.

      Высокая статная женщина оглядывает нас одним взглядом, есть ощущение того, что видит она всех и сразу, и не укрыться никому от ее серых холодных глаз, цвет которых напоминает снеговые тучи.

      – Садитесь, дети, – взмах руки, и все по команде садятся на места. – А вы что застыли? – вскидывает она одну идеально прорисованную бровь, обращая свое внимание на Верку и Диму. – Садитесь по местам, у меня для вас новость. Не самая хорошая, конечно, но, как говорится, имеем то, что заслужили, – она горько усмехается. – Уж не знаю, чем наш дом прогневал вселенную,