Соблазн двойной, без сахара. Тальяна Орлова

это означало, что образ получил холодное одобрение, и на том моя экзекуция окончена.

      Но обрадовалась я рано. Константин Сергеевич отправился к кассе, а Андрей Николаевич махнул в сторону стеллажей с туфлями.

      – Надо что-то на каблуке, Анна.

      Но с ним все-таки разговаривать было намного проще, потому я решилась:

      – Андрей Николаевич, а может быть, хватит? Я благодарна вам, честно. И очень довольна своим внешним видом. И надеюсь, что в этом костюме больше никого не буду раздражать. Но…

      Он перебил:

      – Но твое терпение закончилось еще в ресторане?

      – Именно! – я обрадовалась тому, что меня так верно поняли.

      И он вдруг уставился на мое лицо. Уже привычно сощурился, но теперь в его глазах плескалась не серьезность, а веселье:

      – Начинаю понимать, почему Костя так зацепился. Ты как будто всего на свете боишься, нас с ним стесняешься, но пытаешься сопротивляться. Откуда такая неуверенность в себе? Дай руку.

      Я не успела отреагировать, он сам подхватил мою ладонь, замер на секунду и отпустил:

      – Я был прав, ты вся трясешься. Чего конкретно ты боишься? Что мы выставим тебе счет?

      Я растерялась окончательно:

      – Даже не знаю… А выставите?

      – Нет. Костя это делает, потому что он всегда поддается порывам.

      – А почему вы ему помогаете?

      Он улыбнулся шире. С ума сойти, какие у него глаза! Зеленые, глубокие, всегда с каким-то подтекстом.

      – Пока не определился.

      – Вы даже говорите иногда одинаково…

      – Друзья детства, такое бывает. Анна, можно, я куплю тебе обувь?

      – А от моего мнения что-нибудь зависит? – я приподняла бровь.

      – Да. Мое настроение.

      И что на такое отвечать? Я просто махнула рукой, не в силах сформулировать ответ. А он словно его получил и резюмировал:

      – Вот и славно. Шпилька?

      Стеснительность преодолевать становилось все сложнее:

      – Нежелательно. Я… честно говоря, не привыкла к высоким каблукам.

      – Зря. У тебя лодыжки тонкие, на каблуках ты можешь завоевывать мир.

      – А если я не хочу завоевывать мир?

      – Хорошо. Тогда пока лодочки. Вернемся к этому разговору в другой раз.

      Мысль вдруг оформилась неожиданно, и я не постеснялась ее озвучить – громко, чтобы и подходивший Константин Сергеевич услышал:

      – Я поняла! Вы вдвоем в детстве в кукол не наигрались. А тут прямо накрыло!

      Константин Сергеевич отреагировал с присущей ему иронией:

      – Мне мой психиатр то же самое говорит! Заведи, говорит, себе куколку, наиграйся уже, несмышленыш. И я как тебя увидел, так сразу предмет своих детских мечтаний и узнал.

      Но Андрей Николаевич ответил другое:

      – А может, дело в том, что ты сама себя ведешь, как фарфоровая куколка, а мы просто удачно подыгрываем?

      Какая странная мысль. Но развивать ее не хотелось.

      Едва Андрей Николаевич миновал офисные двери, как сразу изменился – та же непроницаемая маска на лице, как будто