Муха имени Штиглица. Арина Обух

– упадок?! Только ремонт сделали.

      – Всё равно упадок. Разваливается всё…

      – Пергамский алтарь видел?

      – Видел… Что сказать. Жалко. Я во дворе был – всё сыпется, грязно, неопрятно…

      «Грязно» – это, наверное, смальта, стекло: благородный рабочий материал из мастерских.

      Это как земледельцу сказать, что у него земля грязная под ногами валяется.

      Или на вопрос: «Как вам картина?» – ответить: «Ты знаешь, я посмотрел с той стороны – подрамник кривым гвоздём прибит! Ржавым!»

      Беспечально прощаюсь с соседом. Иду дальше. На плече папка, на спине рюкзак с красками, ещё один рюкзак с пряжей, в руках те самые «обои». Шагаю по Итальянской, прохожу мимо Тургенева, одиноко сидящего в сквере. Неподалёку от него – фонтан, окружённый скамейками, которые никогда не бывают пустыми. У Тургенева всегда безлюдно. С фонтаном людям проще.

      Иду вперёд, к улице Караванной. Там находятся сразу два кинотеатра: «Родина» и «Дом кино». Висит огромный плакат: «ЛЮБОВЬ. НОВЫЙ ФИЛЬМ. ФРАНЦИЯ».

      Складываю желание посмотреть этот фильм в рюкзак с красками.

      – Мы уже смотрели его. Ужасный фильм! Чуть не сдохли от скуки. Про двух стариков. И они весь фильм молчат! Ходят. Болеют. И молчат. Ве-есь фильм. Мы думали, там про любовь… Не советую. Мы взяли билеты на «Изгнание костей дьявола», пойдёшь с нами?

      Не. Я лучше тут посижу. У фонтана. Есть что послушать.

      Или у Тургенева, здесь всегда пустые скамейки. И есть о чём помолчать. И не согласиться.

      Торжествующий гений

      В Петербурге есть река Пряжка. Она течёт мимо сумасшедшего дома. Здесь пряли и сходили с ума.

      А ещё есть улица Шпалерная. Здесь ткали шпалеры и тоже сходили с ума.

      Но я хожу в Муху по улице Пестеля, которая рядом со Шпалерной. А в Союз художников – по улице Большой Морской. Когда-то её называли Бриллиантовой: здесь жили и торговали бриллиантовые люди, в том числе и Фаберже.

      И над ними парил крылатый Торжествующий Гений.

      Точнее, он парил над зданием Императорского общества поощрения художников.

      Ныне это здание принадлежит Союзу… Как сказать, чтобы избежать тавтологии? Кто бог у художников?

      – Аполлон.

      – Какой Аполлон?! Бахус у них бог!

      Ладно. Ныне, значит, это здание принадлежит Союзу художников. Что логично. Но скульптуры нет. То есть ни гения, ни торжества.

      А в начале XIX века на первом этаже этого здания жил генерал-губернатор Петербурга граф Милорадович. Жил до тех пор, пока на Сенатской площади его не убила сволочь.

      Это не я сказала. Это сказал Василий Жуковский: «Какая сволочь! Чего хотела эта шайка разбойников… Презренные злодеи, которые хотели с такой безумной свирепостью зарезать Россию!..»

      «Презренные злодеи» – это декабристы.

      «Граф М.А.Милорадович, любимый вождь всех воинов, спокойно въехал в каре и старался уговорить солдат; ручался им честью, что государь простит им ослушание, если они тотчас вернутся в свои казармы. В эту минуту пули Каховского и еще двух солдат смертельно ранили смелого воина, который в бесчисленных сражениях